История Гражданской войны в США. 1861–1865

Провал Макклеллана в Пенсильвании и бесславная кампания Поупа, завершившаяся сокрушительным поражением во второй битве при Булл-Ран летом 1862 года, произвели сильное впечатление на английские власти. Переписка между Палмерстоном и Расселом показывает, что они были почти готовы выступить в кабинете с предложением о том, чтобы Англия проявила инициативу и предложила Франции, России и другим государствам присоединиться к ней с целью своего рода вмешательства в происходящую в Америке борьбу. Федералы «получили очень серьезный удар», написал 14 сентября премьер-министр. Если Вашингтон или Балтимор «попадут в руки конфедератов», что «не выглядит совершенно невероятным», то не следует ли Англии и Франции «обратиться к враждующим сторонам и рекомендовать разрешение разногласий на основе разделения»? Рассел отвечал: «Согласен, что настало время предложить правительству Соединенных Штатов посредничество с перспективой признания конфедератов. Согласен и с тем, что в случае неудачи нам следует признать Южные Штаты как независимое государство». Более того, он предложил провести заседание кабинета и, если согласие будет достигнуто, призвать вмешаться в конфликт в первую очередь Франции, а затем, «от имени Англии и Франции – России и другим государствам». Когда Палмерстон отвечал на это письмо, он следил за Энтитемской кампанией и думал, что если федералы потерпят «тяжелое поражение», то это станет удачным моментом для развития проекта посредничества; но если они «достойно проявят себя в этом деле, мы можем некоторое время подождать и посмотреть, как будут развиваться события дальше».

Гладстон, канцлер Казначейства и третье по значимости лицо в кабинете, был хорошо осведомлен о позиции Палмерстона и Рассела и, будучи уверенным, что она может превратиться в политику правительства, предсказал подобное развитие событий, выступая 7 октября в Ньюкасле, где воодушевленно выразил взгляды премьер-министра, министра иностранных дел, а также большинства представителей аристократии и верхнего среднего класса. «Нет сомнений, – заявил он, – что Джефферсон Дэвис и другие лидеры Юга создали армию; судя по всему, они создают флот; и они создали еще нечто большее – они создают государство. Мы уверенно предвидим успех Южных Штатов в отношении их отделения от Севера».

Обмен конфиденциальными письмами между членами кабинета министров – совсем не то, что публичное официальное заявление о политическом курсе, который еще толком не определен. Вскоре после речи Гладстона стало ясно, что он совершил опрометчивый поступок. Однако в какой-то момент Палмерстон и Рассел склонялись к мысли предложить посредничество и, вероятно, затем признать независимость Конфедеративных Штатов. Тринадцатого октября Рассел направил коллегам конфиденциальный меморандум, в котором поставил вопрос, «не следует ли Европе в самой дружественной и умиротворяющей манере предложить обеим сторонам согласиться на прекращение огня».

К счастью для Севера, среди министров не было единого мнения, и выступление Гладстона спровоцировало сэра Джорджа Корнуолла Льюиса, члена кабинета, по рангу не уступающего канцлеру Казначейства, на заочную полемику. Выступая 14 октября в своем избирательном округе, он, в сущности, заявил, что для признания Южных Штатов еще не пришло время. Затем он распространил среди коллег в кабинете министров свой конфиденциальный меморандум с возражениями на циркуляр графа Рассела.

Заседание кабинета было назначено на 23 октября, но накануне премьер-министр, находившийся в своем поместье, передумал и решил не приезжать в Лондон. Поскольку официальное заседание не состоялось, вместо него произошел неформальный обмен мнениями между собравшимися членами кабинета. Рассел и Гладстон высказывались в пользу того или иного рода вмешательства, остальные придерживались позиции, выраженной Льюисом. В тот же день у Адамса была назначена встреча с министром иностранных дел, которому посол сказал: «Если бы я полностью доверял мнению, которое сложилось у общества после недавнего выступления, мне бы уже было пора собирать дорожные сумки и чемоданы». «Его светлость, – продолжает Адамс пересказывать разговор, – сразу же понял намек и, хотя и попытался оправдать мистера Гладстона, на самом деле признал, что лорд Палмерстон и другие члены кабинета сожалеют о его поступке. Он не может дезавуировать мнения мистера Гладстона, ибо, насколько он их понимает, они отличаются от тех, что приписывает ему публика. Мистер Гладстон уже высказал желание отмежеваться от них, о чем он даже написал лорду Палмерстону… Его светлость сказал, что правительство продолжает придерживаться политики строгого нейтралитета и невмешательства в происходящую борьбу. Но он не может предсказать, что произойдет через месяц. Я уточнил, правильно ли я понял, что в данный момент политика неизменна. Он ответил: “Да”».