История и теория наций и национализма

1. «Ахитектоническая иллюзия» – убеждение, «что правильная “масштабная архитектура”, верные территориальные и институциональные рамки, могут удовлетворить запросы националистов, утихомирить националистические эмоции и таким образом разрешить национальные конфликты». Брубейкер возражает: перекройка границ на основе принципа совпадения национальных и этнических границ не всегда, как показывает история, приводит к угасанию конфликта, так как нет консенсуса – а где, собственно, проходят эти границы? Ученый ссылается на Мюнхенское соглашение 1938 г., ведь в его основе лежал именно принцип проведения государственных границ по этническим границам, и это в итоге привело ко Второй мировой войне.

2. Теория «парового котла», объясняющая этнические и национальные конфликты. «Эта теория видит всю Восточную Европу (и многие другие регионы) в беспросветной ситуации, в виде “парового котла”, в котором постоянно дымится этнический и национальный конфликт, неизменно переходя в состояние кипения, в насилие»[136]. Р. Брубейкер подчеркивает, что в большинстве случаев противоречия вовсе не обязательно ведут к насилию, а этнонациональные движения в Восточной Европе скорее слабы, чем сильны.

3. Теория «возвращения подавленного» – национальные проблемы были задавлены империей и после ее падения вылезли наружу как застарелая болезнь. Это неверно хотя бы потому, что, подавляя национализм, именно СССР развил национальности (сам СССР был организован как союз национальных республик, вводилась графа «национальность» в паспорте, существовали национальные компартии и т. д.). Добавим к тезису Брубейкера, что большевики, последовательно воплощая в жизнь лозунг о праве наций на самоопределение, много сделали для развития наций в культурном плане (во всяком случае, гораздо больше, чем царская империя). Многие современные независимые государства на постсоветском пространстве обязаны своими границами, территориальными приобретениями и достижениями в области национального развития именно эпохе СССР.

4. Теория «манипуляции элит». Она «считает национализм продуктом беспринципного манипулирования элит, которые цинично подогревают националистические эмоции по собственному усмотрению». Национализм рассматривается как политическая стратегия, политика интересов. Но происхождение национализма имеет объективный характер, это не только субъективная манипуляция.

5. «Реализм группы». «Основываясь на “групповой” социальной онтологии, этот подход считает нации и этнические группы реальными сущностями, действительными, длящимися во времени коллективами с четко очерченными границами. Согласно этому взгляду, социальный мир состоит из внутренне гомогенных и внешне ограниченных культурных блоков». Но это не факт: когда мы начинаем рассматривать саму группу, ее гомогенность оказывается вовсе не столь очевидной.

6. «Манихейский подход», утверждающий, что существуют, в конечном итоге, лишь два типа национализма: хороший (гражданский, в Западной Европе) и плохой (этнический, в Восточной Европе), и соответственно две концепции национальности (nationhood): «хорошая» (гражданская), согласно которой национальность формируется на основе общего гражданства, и «плохая» (этническая), по которой национальность зависит от этнической принадлежности.

Р. Брубейкер писал, что национализм имеет не только негативные, но и позитивные стороны: «Я полагаю, что патриотизм и национализм могут быть полезны в четырех аспектах: способствовать выработке более полнокровных форм гражданства; поддерживать социальные программы, направленные на перераспределение благосостояния в пользу беднейших слоев; помогать интеграции иммигрантов и даже сдерживать развитие агрессивной односторонней внешней политики… национализм и патриотизм способны мотивировать и поддерживать гражданскую активность населения… Отождествление себя со своими собратьями по “воображаемому сообществу” может вызвать у человека понимание того, что проблемы этих людей на каком-то уровне являются и его собственными проблемами, за которые он несет особую ответственность. Патриотическое чувство отождествления себя со своей страной – ощущение, что это моя страна, мое правительство, – может стать основой для развития чувства ответственности за действия национального правительства, а не отчуждения от этих действий… патриотизм и национализм могут оказать поддержку социальным программам, направленным на перераспределение благосостояния в пользу беднейших слоев. Такая политика требует солидарности между различными классами общества и взаимной ответственности, если она претендует на то, чтобы считаться законной. Национализм может формировать эту солидарность и ответственность… язык национальной принадлежности (nationhood) может помочь интеграции иммигрантов»[137].