История ювелирного искусства. Стили и техники золотых дел мастеров. XI–XIX вв.

Общая тенденция в XV веке заключалась в том, что зубцы короны становились ниже и включались в обруч. Такая корона, какую надевала Маргарита Йоркская на свадьбу с герцогом Бургундским в 1468 году[133], продолжает традицию цветочных зубцов; но это был церемониальный убор, сделанный специально по случаю бракосочетания. На Жанне де Лаваль в «Неопалимой купине» Никола Фромана, написанной между 1475 и 1476 годами[134], надета довольно массивная корона с невысокими, близко установленными флеронами, образующими гребень. Даже в коронах Девы Марии на картинах видна та же тенденция. На короне Девы Жана Фуке, написанной для Этьена Шевалье около 1457 года[135], высокие флероны на скрученных зубцах, каждый в виде трилистника с драгоценными камнями в гравированных гнездах, между которыми расположены жемчужные трилистники меньшего размера; у короны, которой Ангерран Шаронтон украсил свою Деву Марию 1453 года[136], хотя она и менее элегантна, высокие зубцы в виде французских лилий. Однако на Деве Марии Герарда Давида из Национальной галереи (фото 28), написанной в конце века, надета корона с низкими зубцами из переплетенных ветвей, которые образуют составную часть обруча.

К последней четверти века высокопоставленные дамы стали относиться к своим коронам как к части головного убора. Примерно с 1380 года головные уборы женщин начали становиться все более сложными; волосы взбивались и помещались на подушечке над ушами, закрепляясь с помощью золотой сетки. В 1405 году Маргарита, герцогиня Бургундская, изобрела роскошно украшенные coiffes, чтобы покрывать взбитые волосы, а также короны и fleurs de couronnes для широких обручей, которыми увенчивался убор. Чосер в своей «Легенде о примерных женщинах» описывает такой наряд:

«На ней было платье королевской зелени, на волосах – золотой обруч, а сверху – белая корона с россыпью цветов, так что казалось, будто она, словно маргаритка, украшена белыми лепестками. Лепестки ее короны из цельных прекрасных жемчужин, привезенных с Востока, и белая корона над зеленью платья делали ее похожей на ромашку. А золотой обруч на волосах лишь делал образ еще более явственным».

На портрете Маргариты Датской, королевы Шотландии, кисти ван дер Гуса[137] (фото 30) видно, что ее волосы удерживаются боковыми деталями усеянной жемчугом золотой сетки со сплошным ободком, который закрепляет похожий на шляпку-ток венец, тоже украшенный жемчугом, нисходящий большой волной на ее высокий лоб. Анна де Боже на триптихе муленского мастера (фото 31) в уборе гораздо более простом по очертаниям, однако отделанный крупными камнями ободок coiffe образует часть короны и кажется прикрепленным к ней на подвижных соединениях.

Платья с низким вырезом, которые вошли в моду в середине века, превратили ожерелье или цепь с кулоном в необходимый аксессуар. Маргарет, жена Джона Пастона, в письме от 1455 года попросила у него «что-нибудь на шею», ведь когда королева Маргарита Анжуйская приехала в Норидж, ей пришлось занять у кузины devise (девиз), «ибо постыдилась и не посмела выйти с бусами меж столькими цветущими красивыми дамами». Девять месяцев спустя она обратилась к супругу с той же просьбой, но прибавить еще пояс. Мы не знаем, что подарил ей Джон Пастон, если подарил вообще хоть что-нибудь; к 1484 году, когда она умерла, у нее не было ни ожерелья, ни подвески, хотя было шесть широких кушаков, украшенных золотом и серебром, а также demysaints и другие пояса с длинными висячими концами[138].

Однако высокопоставленные дамы Франции и Англии уже весьма долго носили ожерелья, колье и подвески. Еще в 1319 году перечень драгоценностей французской короны включал в себя «une belle gorgerette d’or semée de diamans et de pelles blanches sus veluyau vert». В 1455 году графиня Арундельская завещала дочери золотое колье с драгоценной подвеской, а в 1469 году, когда умерла герцогиня Бретонская, среди ее имущества числилось золотое колье, покрытое черной, белой и пурпурной эмалью с буквами F и М, францисканскими узлами и бело-фиолетовыми анютиными глазками[139]. На портрете Маргариты Датской, королевы Шотландии (фото 30), кисти ван дер Гуса она изображена в ожерелье из двух рядов жемчуга, разделенного скоплениями камней, с драгоценной подвеской треугольной формы с крупной висячей жемчужиной. Триптих того же художника[140], подаренный флорентийской больнице Санта-Мария-Нуова Томмазо Портинари агентом Медичи в Брюгге, изображает его жену в ожерелье из переплетенных золотых ветвей и эмалированных в три цвета роз – красных с сапфиром в центре, белых с рубином и голубых с жемчужиной[141]. На той же картине присутствует его дочь в ожерелье, практически идентичном тому, что носила королева Маргарита.