История Консульства и Империи. Книга I. Консульство

Таковы были финансовые средства республики в форме государственной собственности. К кредиту Первый консул решил не прибегать. Он не желал ни средств от продажи государственного имущества, которое не могло еще продаваться выгодно, ни средств в виде займов, тогда очень затруднительных и убыточных, ни крупных подрядов, неизбежно влекущих за собой неисчислимые злоупотребления. При строгом порядке и экономии, при постепенном увеличении дохода с податей и некоторых добавочных сборов, он надеялся избежать необходимости зависеть от спекулянтов, пользующихся затруднениями правительства, лишенного и доходов, и кредита.

Последний бюджет определен был в 500 миллионов. Расходы не превысили этой суммы благодаря господствовавшему миру. Только налоги своим количеством превзошли ожидания правительства. Такое неожиданное умножение государственного дохода произошло благодаря возрастающему числу частных сделок: образовалось 172 миллиона вместо 150 — благодаря таможням, которые при возрождении торговли собрали 31 миллион вместо прежних 22, наконец, благодаря работе почт и некоторых других не столь значительных отраслей дохода.

Несмотря на возобновление войны, правительство надеялось — и события оправдали его надежду — на такое же увеличение дохода с податей. Во время правления Первого консула нечего было опасаться беспорядков или перемен к худшему. Доверие к правительству не слабело, частые сделки, внутренняя торговля, ежедневно улучшающиеся коммерческие сношения с Европой продолжали постепенно исправлять ситуацию. Нехорошо приходилось одной только морской торговле, но таможенный доход удостоверял, что этот вред не повлечет важной для казны потери.

Итак, можно было основательно рассчитывать на 500 миллионов дохода. Бюджет XI года (1802—1803) утвердили в марте, когда только опасались, но еще не ожидали войны. Назначили 589 миллионов, значит, бюджет увеличился на 89 миллионов. Часть этого увеличения относилась к флоту, содержание которого определили в 126 миллионов вместо 105, и к войне, на издержки которой вместо 210 миллионов отвели 243. Остальное распределялось между ведомствами общественных проектов, духовенства, содержанием консулов и постоянными расходами департаментов, внесенными на этот раз в общий бюджет.

Война с Европой на суше обыкновенно обходилась недорого, потому что победоносные войска, перешедшие Рейн и Эч, в самом начале военных действий уже снабжались за счет неприятеля, но в настоящем случае было совсем другое дело. Шесть лагерей, расположенные на берегах от Голландии до Пиренеев, зависели от французских денег, пока не переплывут пролив. Сто лишних миллионов в год едва покрыли бы расходы войны с Великобританией. И вот к каким средствам думал прибегнуть Первый консул.

Имелось несколько иностранных денежных поступлений, уже включенных в бюджет XI года для покрытия отчасти суммы 89 миллионов, которыми этот бюджет превосходил бюджет X года. Эти доходы шли из Италии. Итальянская республика, еще не имея своей армии и не имея возможности обойтись без армии французской, платила 19 миллионов франков в год на содержание французских войск. Лигурия, находясь в точно таких же обстоятельствах, вносила миллион двести тысяч франков в год, Парма — два миллиона. Таким образом составлялась сумма в 22 миллиона с половиной, включенная в бюджет XI года. Оставалось найти еще целых 100 миллионов.

Добровольные взносы, сумма от продажи Луизианы, вспоможения прочих союзных государств — вот источники, на которые рассчитывал Первый консул. Добровольные приношения городов и департаментов простирались до 40 миллионов, цена Луизианы в пользу французской казны — 54 миллиона наличными за вычетом издержек переговоров — составляла второй источник дохода. Наконец, оставшуюся сумму предстояло взять с Голландии и Испании. Правда, Голландия, освобожденная французским оружием от штатгальтерства, защищаемая французской дипломатией от Англии и возвратившая самую большую свою колонию, теперь была бы не прочь избавиться от союза, вовлекавшего ее в новую войну. Но Первый консул принял решение, справедливости которого нельзя не признать, а именно: сделать все морские державы соучастницами борьбы с Великобританией. «Голландия и Испания пропали, если нас победят, — твердил он. — Все их колонии в Индии и Америке Англия либо отнимет, либо разорит, либо восстановит против них. Конечно, этим двум державам было бы спокойнее не вмешиваться в войну, наблюдать за нашими неудачами, если нас победят, и пользоваться нашими победами, если мы останемся победителями. Но этому не бывать: пусть они сражаются вместе с нами, пусть употребляют те же усилия. Дай Бог, чтобы соединив наши общие силы, смогли мы победить повелительницу морей. Разъединившись же, ограничившись каждый собственными своими интересами, мы будем бессильны и останемся побежденными».