История Консульства и Империи. Книга I. Консульство

Первый консул предписал генералу Мортье как можно больше щадить страны, через которые надлежало проходить, особенно оказывать всякое уважение прусской армии, располагавшейся вдоль всей ганноверской границы. Генерал, человек столь же благоразумный и добросовестный, сколь и храбрый, был как нельзя удачнее выбран для такого скользкого поручения. Он прошел через бесплодные пески и болотистые кустарники Фрисландии и Нижней Вестфалии, вступил в Ганновер и в июне месяце очутился на берегах речки Гунте. Ганноверская армия стояла в Дифольце и после нескольких кавалерийских стычек отступила за Везер. Несмотря на то, что она была составлена из отличных солдат, руководство понимало, что сопротивление невозможно и упорством своим армия только накличет бедствия на страну. Вследствие того армия приготовилась капитулировать, на что генерал Мортье согласился с удовольствием. В Золингене условились, что ганноверская армия с оружием и обозами отступит за Эльбу и даст честное слово не служить во время текущей войны иначе как по обмену равного числа французских пленных. Управление королевством и сбор его доходов окажутся в распоряжении Франции при надлежащей неприкосновенности лиц, частного имущества и вероисповеданий.

Сулингенская конвенция была отправлена Первому консулу и английскому королю для их обоюдной ратификации. Первый консул дал свою ратификацию тотчас, не желая приводить в отчаяние ганноверскую армию более суровыми условиями. Но когда эту конвенцию представили престарелому Георгу III, он очень разгневался и даже, говорят, кинул бумаги в лицо подавшего их министра. Престарелый король считал Ганновер и колыбелью своей фамилии, и ее последним пристанищем. Захват его наследственных владений поверг короля в отчаяние, он отказался подписать Сулингенскую конвенцию и таким образом поставил ганноверских солдат перед жестокой необходимостью выбирать одну из двух крайностей: или сложить оружие, или пасть всем до одного. Английский кабинет в оправдание такого странного решения говорил, что утвердить подобную конвенцию значило согласиться на занятие Ганновера неприятелем, что это занятие нарушило неприкосновенность германской земли и что он жалуется Сейму на насилие, причиненное его подданным. Престранный способ доказательства, неосновательный ни в каком отношении.

Когда весть об этом пришла в Ганновер, храбрая армия под началом маршала Вальмодена погрузилась в уныние. Ганноверцы расположились за Эльбой, среди люнебург-ских владений, заняли крепкую позицию и решили защищать свою честь. Французская армия, три года не делавшая ни одного ружейного выстрела, очень рада была дать блистательное сражение. Однако благоразумие одержало верх над мужеством: генерал Мортье, совмещавший с храбростью человеколюбие, употребил все меры к облегчению участи ганноверцев. Он не потребовал сдачи их в качестве военнопленных, а удовольствовался лишь их роспуском, условившись, что они сложат оружие в своем лагере и разойдутся по домам, обязавшись не вооружаться и не объединяться с этой целью больше никогда. Вооружение, находившееся в королевстве в очень значительном количестве, выдали французам, доходы страны также поступили в их руки, равно как и личное имущество ганноверского курфюрста, в том числе отличные жеребцы ганноверской породы, отосланные во Францию. Кавалерия ганноверская спешилась и отдала три с половиной тысячи прекрасных лошадей, поступивших на восстановление французской кавалерии.

Генерал Мортье только формальным образом присвоил себе управление страной, оставив его по большей части в руках местного начальства. Ганновер без особой сложности для себя мог снабжать армию в 30 тысяч человек — такие силы Франция определила содержать там, пообещав королю Прусскому не увеличивать их числа. Во избежание длинных окольных путей через Голландию и Южную Вестфалию французы попросили у прусского короля согласия на учреждение этапной дороги через прусские владения с условием исправной платы вперед поставщикам за содержание войск. Прусский король согласился, и с тех пор открылось прямое сообщение, используемое для пересылки значительного числа кавалеристов, которые шли в Ганновер пешком, а возвращались каждый с тремя лошадьми. Обладание этой частью Германии принесло большую пользу французской кавалерии, так как вскоре она была снабжена превосходными лошадьми так же, как до того — отличными солдатами.