История любви

– Слышишь, ты хотела из-за меня утопиться! – попытался сострить я, что со мной случалось редко.

– Ты не очень-то заносись, – ответила она. – Третий – это все-таки лишь третий.

– Слушай, ты, бесстыжая.

– Что, негодяй?

– Я тебе черт знает скольким обязан.

– Врешь, негодяй, врешь, – сказала она.

– Вру? – повторил я с некоторым удивлением.

– Ты мне всем обязан.

В этот вечер мы спустили двадцать три доллара на обед с омарами в дорогом ресторане в Ярмуте. Дженни воздерживалась от окончательного выбора, пока не познакомится с двумя джентльменами, которые, по ее выражению, «меня обскакали».

Глупым покажется – но я был так влюблен, что, едва мы вернулись в Кембридж, тут же бросился выяснять, кто такие эти двое обскакавших. С облегчением узнал, что номер первый – Эрвин Бласбэнд, выпускник Сити-колледжа 1964 года, ученый очкарик, не спортсмен и не в ее вкусе, а номер второй – Белла Ландау, выпуск 1964-го, Брин-Мор, вообще девица. Оно к лучшему, особенно то, что Белла Ландау была ничего из себя (для дамы-юриста), и я мог подразнить Дженни подробностями того, что происходило ночами в Ганнет-Хаусе, здании Гарвардского юридического журнала. Ночами буквально. Нередко я приходил домой в два или три часа ночи. А как иначе? Шесть курсов, да редактирование Гарвардского юридического журнала, да еще напечатал в журнале собственную статью («Юридическая помощь бедным городским жителям. На материале района Роксбери в Бостоне». Оливер Баррет IV. ЮФГУ, март 1966-го, стр. 861–908). – Хорошая статья. Действительно хорошая.

Это все, что сказал главный редактор Джоул Флейшман и повторил несколько раз. По правде, я ожидал более подробного комплимента от человека, которому предстояло в будущем году работать у верховного судьи Дугласа, но он только это повторял, просматривая беловик моей статьи. Дженни сказала мне, что статья «острая, умная и отлично написана». Куда до нее было Флейшману!

– Джен, Флейшман сказал, статья хорошая.

– Черт, я до такой поздноты не ложилась, чтобы только это услышать? – сказала она. – И ничего о ее тщательности, о ее стиле – вообще ни о чем?

– Нет, Джен.

– Тогда чего ты там застрял?

Я подмигнул ей:

– Хотел кое-что обсудить с Беллой Ландау.

– Да? – сказала она.

Тона ее я не понял.

– Ты ревнуешь? – спросил напрямик.

– Нет. У меня ноги гораздо красивее.

– А сводку написать можешь?

– А она – лазанью испечь?

– Да, – ответил я. – И как раз сегодня принесла в Ганнет-Хаус. Все сказали, что лазанья не хуже твоих ног.

Дженни кивнула:

– Еще бы.

– Что ты на это скажешь?

– Белла Ландау платит за твою квартиру? – спросила она.

– Черт, – сказал я. – Почему не могу остановиться, пока счет в мою пользу?

– Потому, отличник, – сказала моя нежная жена, – что он таким никогда не бывает.

15

В этом порядке мы и закончили.

Эрвин, Белла и я составили первую тройку в выпуске юридического. Приближалось время триумфа. Собеседования с работодателями. Предложения. Выгодные места. Уговоры. Куда бы я ни взглянул, всюду машут флагами с надписью: «К нам, Баррет!»

Но я глядел только на те, что с зеленью. То есть не совсем как выжига, но отвергая престижные варианты, такие как работа чиновником в суде или служба в государственном аппарате, например в министерстве юстиции, в пользу денежной работы, чтобы навсегда забыть проклятое слово «жаться».

Хоть и был я третьим, но имел неоценимое преимущество в погоне за лучшей работой на юридическом поприще. В первой десятке я был единственным неевреем. (А кто скажет, что это не имеет значения, тот просто врун или дурак.) Да есть десятки фирм, где готовы лизать тебе зад, если ты Белый Англосаксонский Протестант, даже если еле прополз на экзаменах. Возьмем вашего покорного: Юридический журнал, сборная Лиги плюща, Гарвард и прочее. Целая орава сражалась за то, чтобы заиметь мою фамилию с римским номером на их официальном бланке. Я чувствовал себя каким-то премиальным бычком, и мне это безумно нравилось.

Одно особенно интригующее предложение поступило от фирмы в Лос-Анджелесе. Их вербовщик мистер… (не буду нарываться на иск) твердил мне: «Баррет, малыш, на нашей территории этого сколько влезет. Днем и ночью. То есть даже в контору присылают, если надо!»

Не то чтобы нас интересовала Калифорния, но хотелось в точности понять, чем соблазнял мистер… Мы с Дженни высказывали разные экстравагантные предположения, но, кажется, для Лос-Анджелеса они не были такими уж экстравагантными. (В конце концов я отвязался от мистера…, сказав, что «этого» я не любитель. Он был разочарован.)