История магии. От языческого шаманизма и средневековой алхимии до современного ведьмовства

Шкатулка, показанная на рис. 8.13, является превосходным примером формлайн-арта, ее оформление сочетает абстрактное и образное. Сверху мы видим две руки с выпрямленными пальцами, окрашенными в красный цвет, и с глазами на ладонях. Между этими руками находится изображение Куугин Джаад, Женщины-мыши, традиционного проводника для людей, перемещающихся из своего мира в мир духов. Центральный верхний элемент представляет комбинацию лиц и черт лица. Прямо над Женщиной-мышью и внутри ее панели находится опущенный вниз рот с синими зубами. На панели выше – нос, состоящий из двух расплющенных ноздрей, но на каждом конце ноздрей – синий глаз с черным зрачком. Над ноздрями, окаймленные оранжевой линией с голубой закраской, расположены двойные глаза, которые могут принадлежать носу ниже. Между каждым из двойных глаз есть маленькая оранжевая точка над оранжевой каймой с красной штриховкой, так что точка может представлять маленький нос, а красная штриховка – схематичный рот. Над главными ноздрями находится еще одна большая оранжевая точка, которую можно было увидеть как еще один нос. Слева и справа от этой панели – два лица в профиль, с опущенными вниз ртами и большим глазом с черным зрачком, увенчанным, возможно, ухом. И выше, и ниже этих лиц профиля находится то, что было истолковано как рыбьи головы. Как вы понимаете, все это могло указывать на нечто гораздо большее.

Образцы хайда, как и все образцы с северо-западного побережья, требуют тщательного изучения, открывают множество возможных комбинаций, в конечном счете неисчерпаемых. Хорошо, когда можно приглядеться, но пристальный взгляд никогда не даст окончательного ответа. Возможные комбинации мотивов означают, что один и тот же элемент может вносить вклад в разные фигуры, поэтому две разные вещи могут населять одно и то же пространство. Существует также игра с размерами – самый большой центральный нос имеет намек на трехмерность, даже если он изображен на плоской поверхности. Такая пространственная игра гораздо более выражена на трехмерном объекте, таком как маска, где часто кажется, что мастер задумал дизайн (например, лицо) в двух измерениях, чтобы превратить его в три. Если физического мастерства этих произведений и было недостаточно, то они также происходили из большой философской игривости и ловкости. Зритель противопоставляется обманчивости видимостей, процессам трансформации, которые являются константой, а также двусмысленности мира. Зритель противопоставляется и парадоксальному существованию множества истин в одной точке времени и пространства. Если мы, как посторонние, можем начать ценить такую игру, парадокс и глубину, то насколько больше может увидеть группа, которая знает, как смотреть, понимает истории этих мифов с рождения и способна сопоставить каламбурную природу слов с природой образов[98].

Рисунок 8.13. Резная и расписная шкатулка хайда из Музея Питта Риверса в Оксфорде. Это гнутая деревянная шкатулка, сделанная из цельного куска красного кедра, который сначала пропарили и согнули в форму. Затем добавили основание и крышку. Ее размеры – чуть более метра в длину и около 70 см в высоту. Шкатулка использовалась для хранения регалий потлача для клана и была наполнена до 1874 года. Она поступила в музей в 1884 году вместе с оригинальной коллекцией генерала Питта Риверса. Шкатулка была предметом изучения группы хайда, которая посещала музей. Более подробно об этом визите см. здесь: https://www.prm.ox.ac.uk/haidabox.

Многие элементы этих культур были утрачены, но, к счастью, многое также сохранилось, чтобы быть восстановленным, например благодаря работе великого мастера хайды Билла Рида, выставленной во многих музеях по всему миру. Несмотря на то что они очень далеки во времени, пространстве и по ощущениям, здесь есть отголоски двусмысленности, избыточности и трансформаций, обнаруживаемых в кельтском или скифском искусстве, которые мы видели в главах пятой и шестой. Все эти искусства представляют в конкретной форме другие способы мышления.