История марксистской диалектики (Ленинский этап)

Познание неизбежно выходит за пределы непосредственно данного содержания чувственности при любой попытке объективно воспроизвести внешнюю действительность и выразить идеальное знание общественно-значимым образом, т.е. в системе языка, логических категорий и т.д. Уже обычный язык содержит в себе известные логические формы интерпретации действительности, формы, которые, как правило, не осознаются теми, кто пользуется языком, но которые тем не менее самым существенным образом влияют на характер выделения вещей и их свойств в самом акте восприятия мира. «В языке есть только общее», – указывает Ленин, поясняя свою мысль словами: «Кто это? Я. Все люди я. Das Sinnliche? Это есть общее etc. etc. „Этот“?? Всякий есть „Этот“» (2, т. 29, стр. 249). Воспринимает, наблюдает действительность не гносеологический «робинзон», а социально обусловленный человек, и сам акт его вúдения несет в себе опыт общественного познания в виде системы языка, сложившихся логических категорий (с определенной степенью точности отражающих реальность).

В этой связи, однако, важно отметить и то, что наличный опыт общественного познания, выражающийся, в частности, в виде системы языка, той или иной суммы эмпирических понятий, на определенной ступени становится ограниченным, а в некоторых случаях начинает и мешать дальнейшему продвижению познания. То, что представляется на первый взгляд самоочевидным, непосредственно данным, в действительности оказывается результатом такой обработки чувственных данных, которая иногда может производиться с узкой точки зрения, быть односторонним, неполным знанием, включать в себя элемент заблуждения. «Самая простая истина, самым простым, индуктивным путем полученная, всегда неполна, ибо опыт всегда незакончен», – подчеркивает Ленин (2, т. 29, стр. 162).

Но если даже представления здравого смысла выходят за пределы чувственной данности, то тем более наука не существует без обобщений, без гипотез, без выхода за рамки непосредственно данного, выхода, который имеет место даже там, где он некоторое время не осознается. Это значит, что отказ от теоретических утверждений неизбежно влечет за собой паралич науки. Любая научно плодотворная теоретическая система предполагает экстраполяцию результатов, полученных в узких экспериментальных рамках, иными словами, допускает определенный риск. Лишь в результате подобного экстраполирования и выявляются подлинные рамки применимости теоретических утверждений. Но поэтому наука не только движется вперед исходя из достигнутого уровня знаний и сформулированных понятий и утверждений, но и возвращается назад, к своим основаниям, перепроверяя, исправляя и уточняя их в свете нового уровня практики.

Именно поэтому научные понятия, даже те, которые представляются простой констатацией некоторых самоочевидных фактов, не могут не изменяться, уточняться, развиваться. Ленин отмечает: «…если все развивается, то относится ли сие к самым общим понятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышление не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение» (2, т. 29, стр. 229).

«Отражение природы в мысли человека надо понимать не „мертво“, не „абстрактно“, не без движения, не без противоречий, а в вечном процесседвижения, возникновения противоречий и разрешения их» (2, т. 29, стр. 177). «Человеческие понятия не неподвижны, а вечно движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой жизни» (2, т. 29, стр. 226 – 227).