Разумеется, Дюринг был не настолько наивен, чтобы отрицать, что люди производят для того, чтобы обеспечивать свое существование, что существует производство в собственном смысле, что производители обмениваются друг с другом своими продуктами, что продукты производства как-то распределяются и что, наконец, они потребляются. Дюринг представлял дело так, что производство и все производственные отношения в своей основе имеют политическую природу, что формы социально-экономического строя определяются в конечном счете не экономическими причинами, а насилием, самоуправной волей всесильного «человека со шпагой». Он фактически изолировал производство если не от обмена, то, во всяком случае, от распределения и потребления и ставил распределение рядом с производством как совершенно посторонний, независимый процесс.
Полемизируя с Дюрингом, Энгельс раскрывал сложную диалектическую зависимость между производством и распределением. Каково производство, каков способ соединения материальных, вещных и личных моментов производства, таково по своему типу и распределение. В главных чертах оно «всегда является необходимым результатом отношений производства и обмена в данном обществе, а также и исторических предпосылок этого общества»[496]
. «Однако распределение не является всего лишь пассивным результатом производства и обмена; оно в свою очередь оказывает обратное влияние на производство и обмен. Каждый новый способ производства или новая форма обмена тормозится вначале не только старыми формами производства и обмена и соответствующими им политическими учреждениями, но и старым способом распределения. Новому способу производства и новой форме обмена приходится путем долгой борьбы завоевывать себе соответствующее распределение»[497].В главах третьего отдела «Анти-Дюринга» в сжатом, концентрированном виде дана логико-теоретическая картина исторической эволюции товарного производства. В этом смысле здесь резюмируются, даются краткие итоги многолетних разработок Маркса и прежде всего излагаются идеи «Капитала».
Глубинная основа товарного производства, основа, предопределяющая раздвоение труда на конкретный и абстрактный, опредмечивание первого в потребительной стоимости и овеществление второго в стоимости, заключает в себе противоречие частного (непосредственно обособленного) и общественного (скрыто общественного) труда. В развитии названного противоречия, как вытекает из анализа Маркса и Энгельса, кроется тайна исторической эволюции товарного производства. Она начинается с появлением зачатков противоречия частного и общественного труда в случайном обмене продуктами труда первобытных общин, когда обнаруживаются и момент общественного характера труда (эпизодическая работа общин друг на друга), и момент частного его характера, их обособленность, ибо труд непосредственно обобществлен лишь в масштабах каждой из этих хозяйственных единиц. В тот период товарное производство еще только возникало, и дальнейшая его эволюция определялась нарастанием противоположности частного и общественного труда. Оно обусловлено становлением и углублением общественного разделения труда, с одной стороны, появлением и развитием различных форм частной собственности – с другой. Качественный скачок в этом развитии составляет превращение товарного производства в капиталистическое, когда товаром становится рабочая сила, и на основе этого товар становится всеобщей формой общественного производства[498]
.Диалектика исторического процесса, по мысли Энгельса, такова, что этот высший пункт развития заключает в себе возможность и необходимость уничтожения основного противоречия товарного производства и самого товарного производства: достигаемый при капитализме высокий уровень обобществления производства настоятельно требует замены товарного производства непосредственно общественным.
Энгельс подчеркивал, что единственная причина, которая при высокообобществленных по своему характеру производительных силах приводит к сохранению частного в социально-экономическом смысле (обособленного) труда, – частное присвоение средств производства, их реальная принадлежность частным лицам. «Средства производства и производство по существу стали общественными. Но они остаются подчиненными той форме присвоения, которая своей предпосылкой имеет частное производство отдельных производителей… Способ производства подчиняется этой форме присвоения, несмотря на то, что он уничтожает ее предпосылку»[499]
.