Читаем История моды. С 1850-х годов до наших дней полностью

Молодежный рынок получил повышенное внимание. В дорогих магазинах появились отделы для молодежи, ретейлеры предлагали модели для старшеклассниц и студенток колледжей. Американский дизайнер Эмили Уилкенс (Emily Wilkens, 1917–2000) была новатором в развитии этого рынка. Уилкинс училась в Институте Пратта и начала свою карьеру как иллюстратор. Дизайнер создавала модели для девочек-подростков, используя новинки женской моды. Она внесла современные веяния в детскую одежду и даже предложила тинейджерам черные платья для вечеринок в коллекции 1944 года для Bonwit Teller, хотя такой выбор цвета был необычным. Ее репутация и успех росли так быстро, что в 1945 году она получила премию Coty. В дизайнах для девочек-подростков Уилкенс часто использовала пышные юбки в сборку и другие фольклорные мотивы, черпала вдохновение в стилях XIX века и одежде американских пионеров. К другим типичным подростковым образам относилась повседневная одежда, например юбки и свитера (девочки часто носили свободные свитера), костюмы в мужском стиле и платья, от простых из хлопка или района до платьев «для свидания» с женственными деталями. Хотя слаксы носили все чаще, они все еще считались приемлемыми только как одежда для неформальных ситуаций и свободного времени. Слаксы из различных материалов, от денима до шерстяной фланели, кроили с широкими штанинами и высокой талией, обязательно с застежкой сзади или сбоку. На каждый день девочки носили обувь со шнуровкой, на плоской подошве и с небольшим каблуком. Девочки чуть постарше носили лоферы, также были популярны двухцветные кожаные туфли. Высокие каблуки были социальной вехой для девочек-подростков и отражали перемены, происходящие на молодежном рынке.

Послевоенный поворот к более щедрому использованию ткани повлиял на детскую моду, особенно в США, которые первыми из крупных держав покончили с ограничениями на текстиль. К 1946 году журналы и каталоги предлагали брюки «как у папы» для мальчиков, которые в прежние времена носили бы шорты или никербокеры. В одежде девочек было заметно возвращение к женственности с большим объемом и деталями, особенно для торжественных случаев. Продвигали парные образы мать/дочь или старшая/младшая сестры. Еще одним проявлением послевоенных перемен стало распространение дизайнерской моды для детей. В конце 1940-х годов Townly предложила линии Baby McCardells и Junior Editions от Клэр Маккарделл. На самом высоком ценовом уровне большое внимание получила успешная линия Jeunes Filles Жака Эйма, предложенная до войны. В общем и целом молодежная мода отражала менявшийся силуэт с более пышными и длинными юбками, а также обновленный акцент на романтические образы.

Конец десятилетия

Война вынудила людей из разных стран контактировать друг с другом. В частности, американские, канадские и австралийские солдаты впервые столкнулись с зарубежной культурой. Изобретения и новации военного времени были быстро адаптированы для гражданского использования, начиная от пенициллина, впервые использованного после сражения в Европе, до лосьона Coppertone, который был разработан для защиты солдат от солнца.

Из-за войны огромное количество мужчин по всему миру надели форму, а те, кто не воевал, часто довольствовались гардеробом, оставшимся с 1930-х годов. После войны мужчин, напротив, призывали идти в ногу с модой и утверждать свою мужественность в гражданском обществе. Годы войны заставили женщин быть бережливыми, носить практичные платья и порой играть мужские роли. Послевоенные ценности предложили им наслаждаться женственностью, придавать телам силуэт с формами и носить более длинные и пышные юбки. Стиль нью лук Кристиана Диора и его общая эстетика не только доминировали в моде конца этого десятилетия, но и стали основой для образов 1950-х годов. В мировой политике господствовала укрепившаяся мощь США, а элегантность Парижа снова главенствовала в мире моды.


Максим де ла Фалез на снимке Нормана Паркинсона в роскошном платье от Диора с многоярусной юбкой. Наряд указывает на поворот к роскоши и изысканности в моде в конце десятилетия.


Глава 8

1950-е годы

Роскошь от-кутюр, стиль пригородов

Образ послевоенной женщины в стиле нью лук 1947 года был усилен и растиражирован в следующем десятилетии. На этой иллюстрации Эста переданы элегантность и женственность идеала 1950-х годов.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение