История монгольских завоеваний. Великая империя кочевников от основания до упадка

Если буддизм, несмотря на свои неудачи на западе, вышел из монгольского испытания более сильным, чем был раньше, азиатское христианство постигла совсем другая судьба. Его великолепные перспективы неожиданно оказались затуманенными. Несториане, хотя, как и буддисты, были изгнаны из Китая при династии Тан, успешно проповедовали свои Евангелия тюркским кланам. Монголы впервые узнали о вере Христа от своих тюркских соседей-христиан, в первую очередь уйгуров, а браки ханов с тюркскими принцессами принесли эту веру в правящую семью. Дорогене, мать Гуюка, могла быть христианкой или нет, но кераитская принцесса Сорхахтани, мать Мунке, Хубилая и Хулагу, ею была определенно. Известная супруга Хулагу Докуз-Хатун проявляла большое рвение к несторианской вере, что отметили все современные христианские хронисты Востока. Терпимые ханы слушали наставления миссионеров и позволяли служить мессы, нередко в своем присутствии, но, за исключением Сартака, сына Батыя, никто из них не принял крещение. Хотя в христианском мире постоянно ходили слухи об обращениях ханов – одного за другим. Когда, по настоянию пап, к монгольским дворам прибывали христианские и доминиканские монахи, чтобы дополнить усилия несториан и греков, это вызывало большие надежды. Ортодоксальные коммуны в монгольской империи включали русских, грузин и одно время аланов, но враждебность несториан подтолкнула аланов к Риму. Латинские иерархии были созданы в Китае, Персии, Центральной Азии и в Крыму. Никогда еще христианская пропаганда на Азиатском континенте не была столь настойчивой, как в это время. Крестоносцы уже сообщили католическому Западу о существовании армян, маронитов, якобитов, коптов, эфиопов и других восточных христианских сообществ, изолированных от греческой и латинской церкви распространением ислама, и неумирающая легенда о пресвитере Иоанне, отражающая тюркское обращение домонгольского периода, поддерживала оптимистичные надежды на обращение в христианство половины известного мира. Однако надежды не сбылись, несмотря на героические усилия таких усердных миссионеров, как Джованни Монтекорвино и Эндрю из Перуджи. Христианство не только не сумело утвердиться в Восточной Азии, но и утратило свои позиции в мусульманском мире, где некогда процветающие церкви были низведены до уровня небольших молельных домов религиозных меньшинств.

Это унизительное поражение, от которого христианская религия уже никогда не оправилась, объясняется разными факторами. Миссионеры Христа располагали скудными ресурсами. Их никогда не было много – добровольцев, желающих отправиться в такое долгое, трудное и опасное путешествие, найти было нелегко. И за ними практически никогда не стояла мощь и энергия организованного государства. Христианам приходилось постоянно соревноваться с двумя грозными противниками в лице буддизма и ислама. Монгольские правители понимали, что неразумно принимать веру, проклинаемую большинством подданных. Хубилай, несомненно, высказался за них всех, чистосердечно признавшись семейству Поло в своем нежелании креститься. Кроме того, христианские проповедники не выступали в один голос. Латиняне и греки считали друг друга еретиками и вместе отвергали несторианство. В Китае их больше интересовала возможность украсть друг у друга – и это у них лучше всего получалось, – чем обращение варваров. А история онгутов, или белых татар, правителя которых, Георгия, Джованни Монтекорвино убедил отказаться от ошибок несторианства в пользу католической истины Рима, показывает сектантскую слабость христианства в монгольском Китае. В письмах нет упоминаний об обращенных китайцах. Он перевел Новый Завет и Псалтирь на «тартарский» язык (монгольский или тюркский) и выполнил подписи к иллюстрациям Нового Завета на латыни, «тарском» языке (возможно, уйгурский тюркский) и персидском, но не китайском.