История одной семьи

Потом начала то и дело бегать ко мне и жаловаться: Митя в школе очень обижает Диму; Дима то и дело приходит домой в слезах. Я удивилась, пошла в школу, расспросила детей, учителей. Все мне в один голос заявили, что всё ровно наоборот: Дима исподтишка то Митьку толкнёт в бок (на уроке), то ткнёт ручкой, то ещё что-нибудь придумает, а Митька не молчит, а начинает вопить: «Да перестань ты!» Наказывают обоих. А потом Митька говорит Диме: «Не буду я с тобой дружить!» Вот тот и идёт домой со слезами. Но у его бабушки, конечно же, во всём был виноват Митя. Она каждый день приходила ко мне с жалобами на него, и так она мне надоела, что однажды я ей заявила: «Больше не ходите ко мне, идите сразу в милицию, пусть разбираются». – «Как это? – удивилась бабка. – А если его посадят?» – «Туда ему и дорога, а ко мне больше не ходите». Бабка удивилась, однако почему-то в милицию не пошла, но и ко мне приставать перестала.

* * *

У нас очень долго не было телевизора. Мы не хотели иметь его в доме. Но в 4-м классе Митьке стали задавать уроки по телевизору, были какие-то специальные программы по природоведению. Не смотреть эти программы – всё равно, что не выполнять домашних заданий. И я опять пошла к Диминой бабушке просить разрешения смотреть телевизор у них вместе с Димой. Та согласилась, но ненадолго. Конечно же, Гришка начал увязываться вместе с Митей «на телевизор». Передача шла минут 20, но бабка опять явилась ко мне с претензией: «Ну, ладно, Митя, а второй-то ваш зачем мне нужен?» И мы были вынуждены купить телевизор.

До этого мы вполне обходились без телевизора. После ужина читали детям книги, перед сном показывали им диафильмы (у нас была очень богатая коллекция диафильмов, и дети с удовольствием их смотрели). Но купили телевизор и, естественно, «подсели» на него и мы, и наши дети.

* * *

В 1972 г. Гриша вместе с Натальей отвёл Ирочку в 1-й класс, и Наталья рассказывала, что он не успокоился, пока не досчитал ей до 300, – в смысле: он тоже не лыком шит, а вполне «продвинут». Было ему неполных 6 лет. Он уже довольно хорошо читал. В отличие от Митьки, которому всё давалось так легко, что ему почти ничего и не хотелось, Гриша из кожи лез вон, чтобы чему-нибудь научиться. Приду с работы, займусь готовкой ужина, а Гриша: «Мама, ты сегодня меня ещё не учила читать!» Садится рядом со мной на кухне, и мы осваиваем новую страничку «Азбуки» – не «Букваря». Замечательную мы ему книжку купили: «Азбуку» для дошколят. Наталья придёт к нам, Гриша тут как тут: «Тётя Наташа, смотри, как я уже читаю!» Наталья смотрит и восхищается. Все довольны.

В 1973 г. и Гриша пошёл в школу, конечно, в ту же 288-ю, куда ходил Митя уже в 4-й класс. Поначалу Гришке повезло: учительницей у него стала пожилая женщина, очень симпатичная и добрая. Она вела в школе 3-й класс, но он был во 2-ю смену, а утром – наш 1-й. Гришку она очень полюбила и на родительских собраниях каждый раз отмечала: «Вот Гриша Кобяков, я к нему могу за весь урок ни разу не подойти. Я знаю: он работает. А вот Женя Гайдуков (наш сосед по дому и Гришкин друг, они вместе в детский сад ходили): пока я рядом или смотрю на него, он работает, а стоит мне переключиться на других деток, – всё, у него даже ручка куда-то пропадает». Милый был мальчик, но лодырь первостатейный. Вырос, правда, вполне благополучным человеком.

Но во 2-й четверти вернулась из декретного отпуска Луиза Ивановна, которая вела Митьку в начальной школе, и продолжились серость и скукота. Правда, к Гришке было трудно относиться плохо: очень уж прилежный и спокойный был мальчик.

И вот в этом году, в начале Гришкиного 1-го класса, у нас в квартире случился пожар. Лёва тогда ещё не только пил, но и курил. Первое, что он делал, проснувшись, – закуривал и, выходя из дому, тоже закуривал. Мы с ним тогда были, мягко говоря, не в самых лучших отношениях: уж очень здорово он выпивал. Я даже отселила его со своей койки в самую маленькую (бывшую детскую) комнатёнку, детей переселила в нашу спальню, а сама спала на диване в проходной комнате. В этот день утром я встала, убрала постель с дивана, а полушерстяное одеяло оставила лежать поверх. Лёва, уходя из дома, стоя в дверях большой комнаты, закурил, плюнул, недовольный моей неприветливостью, и вышел из квартиры. А искра от зажжённой спички упала на одеяло.

* * *

Я в то утро с Митькой ехала в онкоцентр удалять АНГИОМКУ на виске, с которой он родился и которая его начала беспокоить. Конечно, мне Лена через своего отца Бориса Аркадьевича устроила эту операцию. «Мы тебе сейчас скальп снимать будем. Читал романы про индейцев?» – спросил Митю врач. «Читал», – ответил Митька, и они мгновенно вырезали эту злосчастную ангиомку.