Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Загадочная надпись из трех строк найдена на каменном фрагменте в сирийском Библе (рис. 67). Ниже мы рассмотрим аналогичный тип письма, представленный библским слоговым письмом и, предположительно, развившийся под влиянием Эгейского. Еще одна не поддающаяся расшифровке надпись обнаружена на статуэтке из Библа.



Рис. 63. Протосинайская письменность


Рис. 64. Протопалестинские надписи


Рис. 65. Загадочные надписи из Кахуна в Фаюме (Египет)


Одна из величайших археологических находок всех времен была сделана около двадцати лет назад в малоизвестной деревушке Рас-Шамра, расположенной в нескольких милях к северу от Латакии (древняя Лаодикия) в Сирии. Подземный туннель, случайно найденный в 1928 году местным крестьянином, впоследствии повлек за собой систематические раскопки участка, на котором скрывались руины древнего процветающего города Угарит. С точки зрения истории письменности, важнейшим открытием стали несколько глиняных табличек, написанных своеобразной клинописью (рис. 68), категорически отличающейся от любой другой известной нам клинописи.



Рис. 66. Загадочные надписи на стеле из Балуаха в Трансиордании



Рис. 67. Загадочная надпись из Библа, Сирия


Так как письмо состоит из небольшого количества знаков, а слова разделяются специальной пометкой, расшифровка не представляла никакого труда. На самом деле в течение всего лишь нескольких недель после публикации первых текстов систему независимо друг от друга расшифровали Ганс Бауэр, Эдуард Дорм и Шарль Виролло – это пример одной из самых скорых расшифровок в истории. Угаритское письмо состоит из 30 знаков, 27 из которых относятся к обычному семитскому типу, обозначающему согласный плюс любой гласный. Исключением для семитской системы является использование трех знаков, обозначающих ɔа, ɔi и ɔu соответственно(рис. 69). Надпись датируется примерно XIV веком до н. э. и используется для древнееврейского языка, а также хурритского, который в тот период был широко распространен на обширной территории Северной Сирии и Месопотамии.


Рис. 68. Табличка из Рас-Шамры


Разновидность угаритского письма недавно обнаружена в двух надписях из Бейт-Шемеша и на горе Фавор в Палестине, что позволяет предположить, что в Палестине в середине второго тысячелетия до н. э. мог использоваться вид клинописи, сходный с угаритской.

Примерно до середины 1920-х годов считалось, что старейшая семитская надпись, сохранившаяся в так называемом алфавитном письме, представляет собой знаменитый «Моавитский камень» – стелу царя Меши, который датируется серединой IX века до н. э. С той поры мы накопили значительно больший объем знаний о семитской эпиграфике, в основном благодаря новым находкам из Библа, которые позволяют более точно хронологически классифицировать письменный материал, дошедший до нас с самых ранних периодов.

В настоящее время старейшей из семитских надписей в новой форме является надпись на саркофаге царя Ахирама, а также сграффито, вырезанное на одной из стен его гробницы, обнаруженной в Библе (рис. 70). Обычная датировка надписей Ахирама как относящихся к XIII веку до н. э. опирается исключительно на стратиграфические реконструкции на основе сопоставления с египетскими материалами (см. ниже). Эпиграфически более новыми являются надписи Азарбаала и Йехимилка из Библа и бронзовый наконечник стрелы из Рувейсы в Ливане. И наконец, примерно к X веку до н. э. относится надпись Абибаала, исторически датируемая временем египетского царя Шешонка I (около 945–924 до н. э.), и надпись Элибаала, датируемая царствованием Осоркона I (около 924–895 до н. э.), сына Шешонка I. Предложенная Дюнаном датировка надписей Шапатбаала и Абдаа XVIII и XVII веками не имеет под собой оснований.


Рис. 69. Силлабарий табличек из Рас-Шамры


В связи с датировкой самых ранних финикийских надписей я вынужден предостеречь читателя. Эпиграфические различия между старейшими надписями – такими, как надписи Ахирама, – и более поздними – такими, как надписи Абибаала и Элибаала, – настолько незначительны, что есть все основания усомниться в том, насколько правильно предполагать, что их разделял промежуток в триста лет. Поскольку датировка надписей Абибаала и Элибаала X веком не подлежит сомнению, отнесение надписи Ахирама и связанных с нею надписей к периоду примерно на двести лет позже представляется гораздо более удовлетворительной с эпиграфической точки зрения.


Рис. 70. Надпись царя Ахирама из Библа


Исходя из наших знаний о самых ранних семитских письменностях, мы можем воссоздать следующую картину.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология