История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту

Поверхностному наблюдателю описательно-изобразительный прием может показаться стоящим на более высоком уровне развития, чем идентифицирующе-мнемонический, поскольку он, на первый взгляд, лучше приспособлен для передачи коммуникации, чем способ использования символов идентифицирующе-мнемонического характера. Очевидно, например, что изображение битвы в описательно-изобразительном приеме лучше передает историю, чем один или два знака, помогающие запомнить эту битву в идентифицирующе-мнемоническом приеме. К аналогичным выводам можно прийти, если сравнить, например, ранние образцы египетской письменности, скажем палетку Нармера, выполненные в основном в рамках описательно-изобразительного приема, с древними шумерскими учетными табличками, нарисованными в рамках идентифицирующе-мнемонического.

Однако прямой путь к собственно письменности лежит не от описательно-изобразительного приема. Рисунки, сделанные таким способом, следуют условным принципам искусства со всеми недостатками и ограничениями, свойственными ему как средству человеческого общения. Сковывающие традиции искусства, сложившиеся за сотни и тысячи лет до того, как человек впервые попытался передать сообщение с помощью условных знаков, были слишком сильны, чтобы обеспечить развитие описательно-изобразительного приема в верном направлении.

В идентифицирующе-мнемоническом приеме, как и в описательно-изобразительном, тоже создаются рисунки, но назначение их не в том, чтобы описать событие, а в том, чтобы помочь запомнить и идентифицировать предмет или существо. Таким образом устанавливается и постепенно стандартизируется полное соответствие между определенными символами, с одной стороны, и определенными предметами и существами – с другой. Поскольку эти предметы и существа имеют названия в устной речи, дополнительно устанавливается соответствие между письменными символами и их аналогами в устной речи. Как только оказалось, что слова можно выразить письменными символами, прочно установился новый и гораздо более эффективный метод коммуникации между людьми. Исчезла необходимость выражать предложение, например, «человек убил льва», с помощью рисунка человека с копьем в руке, убивающего льва. Теперь появилась возможность написать три слова с помощью трех условных символов, изображающих человека, копье (убийство) и льва соответственно. Аналогичным образом, теперь можно выразить фразу «5 овец» при помощи двух символов, соответствующих двум словам языка, а не пяти отдельных рисунков овец, которых пришлось бы нарисовать на рисунке как произведение искусства или при помощи описательно-изобразительного приема. Введение в идентифицирующем приеме строгого порядка знаков, соответствующего порядку произносимых слов, прямо противоречит методам описательного приема и живописи, в которых значение передается совокупностью мелких рисунков без каких-либо общепринятых норм относительно того, где начинается сообщение или в каком порядке его следует интерпретировать.

Прием, в котором отдельные знаки могут выражать отдельные слова, естественно, должен вести к развитию целостной системы словесных знаков, то есть словесного письма, или логографии. Я убежден, вопреки общему мнению ученых, что такая полностью развитая система никогда не существовала ни в древности, ни в более позднее время. Придумать и запомнить тысячи знаков для тысяч слов и имен, существующих в языке, и изобрести новые знаки для новоприобретенных слов и имен – задача настолько невыполнимая, что либо логографическое письмо может использоваться только как ограниченная система, либо оно должно найти новые способы преодоления этих трудностей, чтобы превратиться в полезную систему. Опыт словесных письменностей Аляски и чероки, искусственно созданных в наше время для употребления коренными американцами, свидетельствует о непрактичности таких ограниченных систем. Даже китайская, самая логографическая из всех письменностей, не является чисто словесной системой, потому что издавна пользовалась словесными знаками в функции слоговых. Все, сказанное о китайской системе, еще более справедливо для других древневосточных систем, таких как шумерская, египетская и хеттская.