Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Главная проблема, стоящая перед нами в связи с классификацией индийской и эфиопской письменности, такова: являются ли они слоговыми или алфавитными? В принципе, нет больших различий в обозначении гласных в письменностях семитского типа, с одной стороны, и письменностях индийско-эфиопского типа – с другой. Пишутся ли диакритические знаки отдельно, как в иврите и арабском, или присоединяются к основному знаку, как и в древнеиндийском и эфиопском, все равно во всех случаях их функция состоит в обозначении дифференциации гласных. Но что нам делать с теми случаями в эфиопском и индийском письме, когда слог выражается при помощи знака без диакритических отметок, как, например, в слогах, заканчивающихся на а? Как нам классифицировать знаки эфиопского письма и многих стенографических систем, передающих изменение гласного путем изменения формы основного знака? В стенографических системах основным знаком, выражающим согласный, конечно же, является согласный, и, следовательно, алфавитный знак, но полная форма этого знака, выражающего, например, ка, – это не алфавитный, а слоговый знак. И все же мы не отнесли бы стенографические системы к слоговым[23]. А как нам классифицировать современные семитские письменности, такие как арабская и иврит, которые, хотя и имеют средства для выражения дифференциации гласных, часто пренебрегают ею, записывая только согласные? Казалось бы, мы могли бы называть их слоговыми в том смысле, в каком этот термин применялся к древним семитским письменностям, которые не могли выражать дифференциации гласных. Все это непростые вопросы, рассуждать о которых мы предоставим будущей теории письменности; более четкие типологические определения позволят решить некоторые трудности, стоящие перед нами сейчас в связи с классификацией некоторых письменностей.

Глава 6

Эволюция письменности

Этапы развития

Рассмотрев письменность в предыдущих четырех главах с описательной и сравнительной точки зрения, ниже я попытаюсь обрисовать ее историю в эволюции от самых ранних стадий, семасиографических, на которых желаемый смысл передается рисунками, до поздней стадии, фонографической, на которой письмо выражает язык. Разные стадии развития письменности представлены в виде схемы на рис. 95. Какими бы абсурдными ни показались на первый взгляд такие обозначения трех основных стадий письменности, как «неписьменность», «протописьменности» и «собственно письменность», для такой классификации есть веские основания.

Рисунки

Относя рисунки к первой стадии, называемой «неписьменность», я подразумеваю следующее: 1) то, что мы обычно понимаем под рисунками, то есть предметы искусства, созданные под влиянием художественно-эстетического побуждения, не подпадает под категорию письменности и 2) что письменность происходит от простых рисунков. В пример аналогии можно было бы привести пар, если поместить его как первую стадию в таблицу, иллюстрирующую развитие парового двигателя. Пар, вырывающийся из гейзера или чайника, сам по себе еще не паровой двигатель, однако это элемент, на который будут опираться последующие стадии, приводящие к конечному результату.

Протописьменности

К «протописьменностям» относятся разнообразные приемы, при помощи которых человек впервые попытался передать свои мысли и чувства. Я изобрел для обозначения всех этих приемов термин «семасиография», от греческого σημασία, «смысл, значение», и γραφή, «письмо». Как следует из самого этого слова, на этой стадии рисунки могут передавать общий смысл, как его замыслил пишущий. На этой стадии видимые рисуночные формы, подобно языку жестов, способны выражать смысл непосредственно, без промежуточных языковых форм.


Рис. 95. Стадии развития письменности


Самые примитивные способы коммуникации при помощи видимых символов нашли выражение в виде описательно-изобразительного и идентифицирующе-мнемонического приемов. Поскольку эти два приема часто переплетаются между собой, некоторые примитивные письменности трудно отнести к строго определенным категориям.

Описательно-изобразительный прием включает в себя средства коммуникации, аналогичные рисункам, появившимся в результате художественно-эстетического побуждения, но отличающиеся от последних тем, что они содержат лишь те элементы, которые имеют важное значение для передачи сообщения, и не содержат эстетических украшений, составляющих значительную часть живописной картины. В идентифицирующе-мнемоническом приеме символ используется для того, чтобы облегчить запоминание или идентификацию человека или предмета, как, например, в рисунке иголки с ниткой, изображающем пословицу «нитка следует за иголкой» (с. 62). Желание запечатлеть сведения для потомков при помощи таких символов, применяемых в качестве мнемонических средств, – важный фактор, который приводит непосредственно к развитию подлинной письменности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология