Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Выше говорилось, что введение греческой системы гласных следует рассматривать не как новое и оригинальное изобретение в греческом письме, а как систематизацию уже хорошо известного, хотя и нерегулярно используемого приема многих восточных письменностей, таких как семитская, египетская, месопотамская клинописная, хеттская иероглифическая и персидская. Этот прием состоит в добавлении слогового знака со «слабым согласным» в письменностях египетского и семитского типа или знака гласного в клинописи и хеттской иероглифике с целью точного указания чтения гласного, либо вовсе не выраженного в предшествующем слоговом знаке, либо выраженного недостаточно. Любая из восточных слоговых письменностей с помощью этого приема указания гласных могла, по крайней мере теоретически, превратиться в чисто алфавитную систему. Развитие письма бамум от слогового к алфавитному демонстрирует, что написание mali как ma-a-li-i в клинописной или хеттской иероглифической системе могло привести к редукции слоговых знаков ma и li в m и i соответственно, как и написание того же слова в виде maɔa-li-yi в египетско-семитских письменностях в конечном счете привело к разложению слоговых знаков на буквенные в греческой системе. То, что ни одна восточная система независимо друг от друга не разработала алфавита, объясняется их непоследовательностью в указании гласных. По этой причине только грекам благодаря регулярному применению заимствованного с Востока приема и принципа редукции удалось впервые создать алфавитную систему письма.

Развитие полного греческого алфавита, в котором отдельные звуки языка выражаются при помощи знаков согласных и гласных, – это последний важный шаг в истории письменности. Со времен Древней Греции вплоть до наших дней в развитии внутренней структуры письменности не произошло ничего нового. Вообще говоря, мы пишем гласные и согласные так же, как это делали древние греки.

Использование знаков для гласных и последующее разложение знаков в виде алфавита со временем перешло от греков к семитам, и таким образом греки вернули им долг за заимствование. Это и есть тот самый алфавит, который впоследствии завоевал весь мир. Сколь бы ни отличались по внешнему виду сотни используемых во всем мире алфавитов, всем им присущи особенности внешней формы или внутренней структуры или и те и другие одновременно, впервые возникшие в маленькой области Восточного Средиземноморья. По сути дела, если исключить разбросанные по разным странам света протописьменности, небольшую группу письменностей Восточной Азии, выросших из китайской, и преимущественно слоговые системы, введенные уже в наши дни в примитивных обществах (которые мы рассмотрим в главе 7), сегодня используется только одна система письменности. И это алфавит семито-греческого происхождения.

С точки зрения внутренней структуры, основным свойством алфавита является наличие специальных знаков для гласных и согласных. Так как знаки для согласных употребляются более или менее одинаково во всех алфавитах мира, разные типы алфавитов можно отличить только по тому, как в них используются знаки для гласных. Разделяя алфавиты на три типа, я хотел бы пояснить, что это идеальные типы. На практике многочисленные письменности испытывают такое сильное взаимовлияние, что зачастую их трудно отнести к тому или иному типу. Различные способы обозначения гласных приведены на рис. 94.

Тип I, представленный греческим алфавитом, самый простой. Гласные выражаются специальными знаками наравне с согласными, как, например, в написании слога ta при помощи знака t плюс а. Этот тип огласовки характерен для всех западных письменностей, независимо от их внешних отличий: греческой, латинской, рунической, славянской, азбуки Морзе и т. д. В некоторых восточных письменностях, например новопунической или мандейской, также развился этот тип огласовки, хотя и не столь систематически, как в греческой. Трудно сказать, следует ли рассматривать систематизацию обозначения гласных в этих двух семитских системах как естественную эволюцию приема scriptio plena, широко известного на Ближнем Востоке, или же причиной было влияние латыни или греческого. В целом, однако, семитские письменности сопротивляются помещению новых знаков гласных рядом со знаками согласных; вместо этого они предпочитают помещать их выше или ниже согласного. Когда в VIII веке н. э. греческие знаки гласных были введены в западносирийское, или яковитское, письмо, они помещались не рядом со знаком согласного, как в греческом, а выше или ниже его. Видимо, подобным образом вавилонские евреи первоначально использовали слабые согласные для обозначения гласных.


Рис. 94. Типы обозначения гласных в различных алфавитных письменностях


Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология