Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

В предыдущих главах различные виды письменности мы распределили и рассмотрели по группам в порядке стадий реконструированного внутреннего развития. Последовательные стадии представлены сначала семасиографическими протописьменностями, затем следуют три вида собственно письма, включая словесно-слоговую, слоговую и алфавитную стадии. Основной упор в моей классификации делается на внутренние принципы письма, чем прямо противоречит усилиям тех ученых, которые пытаются дать классификацию письма с точки зрения тех или иных аспектов формы или географии. Классификация письменностей по внешней форме – например, рисуночная и линейная – или географическому положению – например, восточная, африканская, индейская и т. д. – в моем исследовании играет второстепенную роль.

Еще один момент, который следует подчеркнуть в этой реконструкции стадий письменности, – это принцип однонаправленного развития. Используемый здесь термин «однонаправленный» означает, что письменность развивалась в одном определенном направлении, и его не следует путать с термином «однолинейный», означающий, что письменность развивалась в одном направлении по одной прямой линии. Ничто не может быть дальше от истины, чем защита тезиса о прямолинейном развитии письменности, поскольку нам уже довольно хорошо известно, что письменность в своем долгом историческом движении от этапа к этапу шла по пути проб и ошибок. Зато нет ничего странного в том, чтобы отстаивать тезис об однонаправленном развитии, ведь подобная линия эволюции засвидетельствована и во многих других аспектах нашей культуры, таких как язык, искусство, религия и экономическая теория. В лингвистике, например, нам известна тенденция развития языков от изолирующей стадии к агглютинативной и затем флективной. Если взять более конкретный пример, например фонетику, то мы часто можем наблюдать тенденцию перехода глухих согласных в спиранты, а спирантов далее – в звонкие согласные. Постепенная эволюция определенных и неопределенных артиклей и постепенное исчезновение старого двойственного числа тоже являются иллюстрациями однонаправленного развития языка.

В истории письменности этот принцип означает, что для достижения наивысшей точки своего развития письменность, каковы бы ни были ее предшественники, должна пройти через стадии логографии, силлабографии и алфавита, причем именно в этом и никаком другом порядке. Следовательно, ни одна письменность не может начаться со слоговой или буквенной стадии, если только она прямо или косвенно не заимствована из другой системы, которая прошла через все предыдущие ступени. Система письма, естественно, может остановиться на какой-то стадии и не развиваться дальше. Так, ряд письменностей остановились на логографической или слоговой стадии. Пословицу «natura non facit saltus» («природа не делает скачков») можно применить к истории письменности в том смысле, что она не может пропустить ни единой стадии развития. Поэтому, если мы считаем, что логография сначала развивается в силлабографию, то так называемый египетский «алфавит», развившийся из логографии, не может быть алфавитом, но должен быть силлабарием. Обратного развития не бывает: алфавит не может превратиться в силлабарий, подобно тому как силлабарий не может породить логографию. Поэтому абсурдно говорить о развитии эфиопского (или санскритского) силлабария из семитского алфавита. Как показано выше, и эфиопская письменность, и санскрит являются дальнейшим развитием семитского слогового письма, которое, в свою очередь, возникло на основе египетского слогового.

Трудно предсказать будущее нашей письменности, то есть каким будет следующий этап, на который наша алфавитная система перейдет в грядущие годы. Если бы наша письменность случайно эволюционировала в сторону семасиографии, то есть системы, где отсутствует четкое соответствие устной речи, это не было бы аргументом в пользу возможности обратного развития. Подобно параллельному явлению в языках, которые развиваются, проходя через изолирующую > агглютинативную > флективную > изолирующую и т. д. стадии[24], или «правилу ТАМ-ТАМ» в индоевропейской фонетике (tenuis > aspirata > media > tenuis > aspirata > media)[25], развитие письменности в направлении семасиографии лишь показало бы, что оно может идти по кругу, или, вернее, по спирали. И только если бы наш современный алфавит превратился непосредственно в словесное или слоговое письмо, можно было бы опровергнуть принцип однонаправленного развития.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология