Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Исходя из сказанного выше, у нас есть основания надеяться, что нам удастся найти достоверные следы нормального развития письменности от логографической к слоговой или от слоговой к буквенной в пределах одной системы, бытующей в одной определенной области. Однако привычка всегда дороже человеку, чем прогресс, и, следовательно, письменность очень редко проходит все эти ступени в пределах отдельной области. Тенденцию развития от преобладающе логографического к преобладающе слоговому письму можно наблюдать в хеттской иероглифической системе. С другой стороны, хотя на своих ранних стадиях месопотамская клинописная и египетская системы проявляют фонетические тенденции к силлабографии, на протяжении веков их все более и более обременяло множество дополнительных словесных знаков. Ретроградной эволюции отдельных письменностей часто способствовало то, что они попадали под контроль жреческой или политической касты. В этих случаях письменности постепенно становились настолько загромождены всевозможными искусственными и вычурными отклонениями, что широкие массы были уже не в состоянии их освоить. Итогом такого вырождения письма часто оказывалось его полное неприятие народом и замена совершенно новой системой, ввезенной из-за рубежа. Так случилось, когда, в отличие от относительно простой и легкой для изучения клинописной системы древних аккадцев, ассирийцев и вавилонян, позднеассирийская и поздневавилонская системы в конечном итоге уступили место арамейской. Или же когда, в отличие от египетских иероглифических систем эпохи пирамид и династического периода, сложные и непонятные преобразования эпохи Птолемеев в конце концов привели к замене иероглифов коптским письмом. Почти невероятное развитие логографии в китайской письменности представляет собой хорошо известное явление. Благодаря своему географическому положению на окраинах Старого Света Китай не так пострадал от чужеземных вторжений, как Ближний Восток. По этой причине эволюция китайской письменности продолжалась тысячи лет, не затронутая иностранным влиянием, что в конце концов привело к возникновению такого типа письма, который прекрасно отвечал потребностям небольшой бюрократической клики, но при этом был совершенно недоступен для 90 процентов населения.

История нашей письменности в течение тысячелетий весьма схожа с историей некоторых современных письменностей, созданных под влиянием европейцев в примитивных обществах, например письмо индейцев чероки и африканского племени бамум. Обе эти письменности, начав с несистематической семасиографии, сначала развились в логографические системы, где отдельные знаки выражали отдельные слова языка. Из-за недостатков чистой логографии обе письменности вскоре были вынуждены развиться в слоговые системы, но в то время как письмо бамум в своем последующем развитии проявило определенные тенденции к алфавитизации, письмо чероки, как и многие другие аналогичные письменности примитивных народов, остановилось на слоговой стадии. Эта последовательность стадий письма отражает этапы развития психологии примитивных народов. Хотя все примитивные народы в состоянии распознать такие языковые элементы, как высказывания и фразы, вполне естественно, что зачастую им трудно было выделить отдельные слова. Способность делить слова на составляющие их слоги – важный шаг вперед в понимании речи, и этому часто приходится учиться под внешним влиянием. Деление слогов на отдельные звуки, как правило, лежит за пределами возможностей примитивных народов. Естественность именно такой последовательности анализа речи подтверждается тем фактом, что почти все письменности, распространенные в наше время в примитивных обществах, остановились на слоговом этапе. Эффективность слогового письма и необычайная легкость, с которой коренные народы могут научиться писать и читать слоговое письмо, в отличие от алфавитного, уже неоднократно подчеркивались западными наблюдателями.

В нашем кратком обзоре развития письма мы можем выделить три важных шага, благодаря которым письмо эволюционировало от своих примитивных стадий до полноценного алфавита. В хронологическом порядке они таковы: 1) шумерский принцип фонетизации, 2) западносемитское слоговое письмо и 3) греческий алфавит.

Принцип фонетизации, приводящий к полностью систематизированному силлабарию, впервые в истории встречается у шумеров, а позднее и во многих других письменностях Старого Света. Единичные проявления фонетизации в разных частях Старого и Нового Света доказывают, что этот принцип мог независимо развиться в разных местах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология