Вторым важным шагом стало создание западносемитского силлабария, состоящего примерно из 22 знаков, принципиально полностью идентичного соответствующему египетскому силлабарию из 24 знаков. Величие семитского достижения заключается не в каком-либо революционном нововведении, но в отказе от всех словесных знаков и знаков с более чем одним согласным, существовавших в египетской системе, и в ограничении письма небольшим числом знаков, обозначающих открытые слоги. В каком-то смысле это достижение сравнимо с созданием кипрского силлабария, который развился из Эгейского словесно-слогового письма, отбросив его логографический аппарат. Конечно, семитский силлабарий сыграл значительно более важную роль в истории письменности, нежели аналогичные явления в других регионах, по той простой причине, что это письмо стало прародителем всех алфавитов, в то время как кипрская система исчезла, не оставив прямых потомков.
И наконец, третий важный шаг, то есть создание греческого алфавита, был осуществлен путем систематического использования приема (matres lectionis), который широко, но лишь эпизодически применялся в разных частях Ближнего Востока. Регулярное добавление гласных в слоговые знаки привело к редукции этих слоговых знаков до алфавитных, что впоследствии привело к созданию собственно алфавита. Как мы говорили выше, многие другие восточные письменности тоже встали на путь к превращению в буквенное письмо, весьма похожее на то, что впервые систематизировали греки.
Необходимо подчеркнуть, что ни один из этих трех важных шагов не является подлинно революционным в том смысле, что он представляет собой нечто совершенно новое. В соответствии с тем, что было сказано выше о так называемых «изобретениях» вообще, единственное развитие в истории письменности, которое мы можем реально наблюдать, – это происходящая на определенном этапе систематизация методов, которые уже были известны раньше, но применялись лишь беспорядочно.
Итак, мы проследили эволюцию письма от примитивных семасиографических попыток до полностью развитой словесно-слоговой, слоговой и алфавитной систем. Каким бы простым ни казалось это развитие письма на первый взгляд, следует решительно подчеркнуть, что до сих пор оно излагалось совершенно неверно. Как иначе можно оценить мнение ученого, который без возражений признает последовательную эволюцию письма от словесного к слоговому и далее к алфавитному, но в то же время называет египетское фонетическое, несемантическое письмо консонантным и говорит о слоговой письменности как тупике (Sackgasse), который никогда не приведет к созданию алфавитного письма? Как примирить между собой противоречивые заявления другого ученого, который полагает, что письменность развивалась от пиктографически-идеографической стадии через слоговую к буквенной, и в то же время считает египетское несемантическое письмо смесью многосогласного и односогласного и приходит к выводу, что отсутствие гласных в египетской и западносемитской письменностях не получило удовлетворительного объяснения? Мне кажется, что устранить эти противоречия в высказываниях можно только в том случае, если постараться сделать строго логический вывод из двух основополагающих предпосылок:
Предпосылка I:
Предпосылка II:
Если мы принимаем эти две предпосылки – а среди ученых, по-видимому, нет разногласий относительно правильности каждой из них в отдельности, – то мы вынуждены сделать совершенно очевидный вывод о том, что некое слоговое письмо существовало либо в египетской, либо в семитской системе еще до эволюции греческого алфавита. В этом и состоит суть проблемы. Ее решение заключается в принятии того теоретически и исторически обоснованного развития письменности, которое я предлагаю в данной работе:
Глава 7
Современная письменность примитивных народов