История политических и правовых учений

Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем».

«Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц», — делает важный вывод ученый.

Судебную власть, по мнению Монтескьё, следует поручать лицам, которые в известные времена года по указанному законом способу привлекаются из народа. Она действует по необходимости. Судебная власть тем самым не будет связана ни с известным положением, ни с известной профессией. Более того, необходимо, чтобы в случае важных обвинений преступник пользовался по закону правом самому избирать своих судей или по крайней мере отводить их. Следует попутно заметить, что по существующим во Франции порядкам сам Монтескьё получил судейскую должность по наследству, а затем продал ее.

В то время как состав суда не должен быть неизменным, в приговорах его «должна царить неизменность, так чтобы они всегда были лишь точным применением текста закона. Если бы в них выражалось лишь частное мнение судьи, то людям пришлось бы жить в обществе, не имея определенного понятия об обязанностях, налагаемых на них этим обществом».

«Ввиду того что в свободном государстве всякий человек, который считается свободным, должен управлять собою сам, законодательная власть должна бы принадлежать там всему народу. Но так как в крупных государствах это невозможно, а в малых связано с большими неудобствами, то необходимо, чтобы народ делал посредством своих представителей все, чего он не может делать сам». Предпочтение отдается избранию тех, кого хорошо знают, представителей от каждого крупного населенного пункта, а не из всего населения страны в целом.

Представительное собрание следует избирать не для того, чтобы оно выносило какие-нибудь конкретные («активные») решения, а для того, чтобы создавать законы или наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые уже им созданы.

Монтескьё обосновал необходимость второй палаты парламента: «Во всяком государстве всегда есть люди, отличающиеся преимуществами рождения, богатства или почестей; и если бы они были смешаны с народом, если бы они, как и все прочие, имели только по одному голосу, то общая свобода стала бы для них рабством...» Чтобы удержать власти от крайностей, «необходима регулирующая власть; эту задачу очень хорошо может выполнить та часть законодательного корпуса, которая состоит из знати».

Законодательный корпус, состоящий из знатных, должен быть наследственным. Но так как власть наследственная может быть вовлечена в преследование своих отдельных интересов, забывая об интересах народа, необходимо, чтобы ее участие в законодательстве состояло бы в праве отменять, но не постановлять.

Исполнительная власть должна быть в руках монарха, так как «эта сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими; напротив, все, что зависит от законодательной власти, часто лучше устраивается многими, чем одним».

Если бы не было монарха и если бы законодательная власть была вверена известному количеству лиц из числа членов законодательного собрания, то свободы уже не было бы: обе власти оказались бы объединенными, так как одни и те же лица иногда пользовались бы (и всегда могли бы пользоваться) и той, и другой властью.

Если исполнительная власть не будет иметь права останавливать действия законодательного собрания, «то последнее станет деспотическим, так как, имея возможность предоставить себе любую власть, какую оно только пожелает, оно уничтожит все прочие власти». Эти положения предвосхищают появление известного современности института вето.