История политических и правовых учений

Свое отношение к государственной власти Григорий Назианзин наиболее четко выразил в Обличительных словах на царя Юлиана (т. е. императора Юлиана Отступника). В первом из них он признает, что всякая власть может и должна действовать не только убеждением, но и принуждением, особенно тогда, когда речь идет о неповиновении толпы (черни), ибо если государь праведен, то «Бог всегда входит в важные распоряжения правительств». В другом обличении — «Слове, говоренном встревоженным жителям Назианзина и прогневанному градоначальнику» — он пишет (прямо ссылаясь на уже неоднократно упоминавшееся Послание к римлянам): «Покоримся Богу и друг другу и начальствующим на земле: Богу по всем причинам; друг другу — для братолюбия; начальствующим — для благоустройства, и тем в большей мере, чем они кротки и снисходительны. Опасно истощать милосердие начальников, надеясь на частое прощение; ибо истощив, за их строгость подвергнемся ответственности мы сами, которые нарушаем тишину ветром, наводим на свет мрак, и к меду примешиваем полынь». Характерна для Григория последняя часть высказывания: он всегда «презюмировал» вину не начальника, а лиц, находящихся в подчинении (стремясь этим, очевидно, оправдать действия императора). Идея начальствования, столь характерная и для восточных отцов церкви, ярко выступает в его рассуждении о том, что есть «прекрасный закон, поставленный Духом», — закон, согласно которому раб должен быть послушен господину, жена — мужу, церковь — Господу, ученики — пастырю, а все они должны повиноваться властям предержащим. Иными словами, подчинение есть закон, правило, обязанность; власть же есть право, дарованное Богом, хотя, конечно, этим правом надлежит пользоваться справедливо и соразмерно и тем самым «не делать закон ненавистным». Однако Григорий Богослов утверждает, что духовная власть превосходит светскую.

Родной брат Григория Богослова, Григорий Нисский (ок. 335— 394), во всем следовал старшим товарищам, хотя по интересующей нас проблеме он специальных работ не писал. Из его немногих произведений укажем на «Точное истолкование Екклезиаста Соломонова», где речь идет о необходимости подчинения власти как духовной, так и светской, а также упомянем Слово «О совершенстве», где говорится, что «достоинство царское превышает всякое достоинство, и власть, и властительство»[116].

Этим взглядам были созвучны и труды ряда современников каппадокийцев и последующих учителей церкви. Среди них следует упомянуть Кирилла Иерусалимского (315—386), Ефрема Сирина (начало IV в. — 372/373) и Кирилла Александрийского (конец 70-х гг. IV в. — 444). Правда, в их трудах вопросы взаимоотношения церкви и государственной власти отступают на второй план по сравнению с разработкой учения об общности власти Бога Отца и Бога Сына.

Зато неоднократно обращался к проблеме государственной власти Иоанн Златоуст (347—407). Суть рассуждений Иоанна Златоуста такова: Бог обладает неограниченной полнотой власти. Вместе с тем власть присуща и людям. Без нее нет и не может быть человеческого общения. В проповеди «О власти и чести, которыми Бог почтил человека» Иоанн приводит такое сравнение: «...но такую же власть Он дал и людям, подобно тому, как чадолюбивый Отец, занимаясь живописью, не только сам упражняется в этом, но и сына хочет довести до одинакового с ним совершенства»[117]. А в проповеди «Кто может называться начальником?» он уже рассматривает проблему соотношения власти церкви и государства, постоянно обращаясь к Посланию апостола Павла к римлянам, комментируя и разъясняя его.

По мнению Иоанна Златоуста, начальником может быть лишь тот, кто способен управлять своими страстями, т. е., прежде чем обладать властью над другими людьми, он должен обладать «властью внутренней», над самим собой. Иоанн считает, что есть три предмета власти: дом (в смысле семья), город и государство. «Кто может устроити свою душу и одно (разум) в ней сделать господствующим, а другое (страсти) подчиненными, тот будет в состоянии управлять домом, кто — домом, тот и городом, а кто городом, тот и государством... (...) Иначе это — не власть, а посмешище, рабство». Значит, хотя власть в целом имеет Божественное происхождение и ей должно повиноваться (не только мирянам, но и священникам), но не каждый начальник соответствует дарованной ему власти. Власть может быть искаженной, т. е. иметь свое основание в греховности человека, в искажении той свободы, которая ему дарована Богом.