История политических и правовых учений

Этот социалист «фурьеристского толку» под словом «социализм» понимал учение или учения, имеющие целью устройство быта общественного сделать согласным с потребностями природы человеческой. Социализм, с его точки зрения, не есть изобретение Новейшего времени, хитрая выдумка XIX в., подобная пароходу, паровозу или светописи, — он всегда был в природе человека и в ней пребудет до тех пор, пока человечество не лишится способности развиваться и усовершенствоваться. При этом он ссылается на первых христиан и Деяния апостольские, на коммунистический догмат «любви к ближнему, как к самому себе» и т. д. Социализм вообще «не есть прихотливая выдумка нескольких причудливых голов, но результат развития всего человечества: это догмат христианской любви, ищущий своего практического осуществления в современной нам действительности». Социализм есть доктрина космополитическая, стоящая выше национальностей: для социалиста различие народностей исчезает, есть только люди.

Социализм, по Петрашевскому, вытекает даже и не из общего философского воззрения, но из простого наблюдения действительности. Он есть не что иное, как реакция духа человеческого на анархические, разрушительные начала либерализма. Петрашевский констатирует: «В состоянии современной промышленности всего отчетливее обнаружилась еще не уничтоженная враждебность отношений, которая была при начале учреждения человеческого общежития. Борьба капиталов проливу капиталов, так сказать, пожрание большими капиталами или капиталистами маленьких, принесение личности человека в жертву капиталу, — вот что представляет собою настоящая промышленность взорам даже посредственного наблюдателя. Она являет собою анархию совершенную, то есть применение совершенное начал либерализма и его правила — laisser faire, laisser aller»[138].

Его кружковцы, последователи Фурье, на дикой почве отечественной восточной патриархальности и варварства взяли на себя «труд немалый — труд применения тех общих начал, которые выработала наука на Западе, к нашей действительности, высших формул быта общественного осуществление в фактах жизни действительной, внедрение в общественное сознание тех общих понятий, которые и могут дать человеческому общежитию надлежащий цвет и движение».

В кружок дворянина Петрашевского входили многие известные умы того времени (к суду по делу петрашевцев привлекалось более ста человек), и, разумеется, в частностях они могли расходиться. Сам «утопический социализм» оценивался как с восторгом, так и более спокойно. Близкий к петрашевцам В. А. Милютин указывал, что рассуждения о философских основаниях общественной жизни и о средствах для исцеления всех язв современного устройства, смелые проекты реформ и подробные предположения о способах водворения между людьми, живущими в обществе, справедливых и разумных отношений как по своей цели, так и по своему содержанию, все системы новейших школ принадлежат, бесспорно, к категории так называемых утопий и представляют собой все признаки смелых, большей частию фантастических гипотез и теорий. «На эти современные утопии не надо смотреть как на явление, свойственное только нашему времени и чуждое временам прошедшим. Стремление к отысканию идеала справедливейшей, совершеннейшей организации общества есть стремление, проистекающее из самой природы человека и потому самому существующее всегда и на всех ступенях общественного развития». Причем новейшие утопии имеют гораздо больше исторического значения, чем прежние, потому что они развились совершенно логически из учения экономистов и в то же время как будто были вызваны самой силой обстоятельств, т. е. экономическими и общественными событиями настоящей эпохи. Милютин протестует против насмешливого или презрительного отношения к утопиям, полагая, что без них не было бы и прогресса. История доказывает нам, что нет непримиримого противоречия между идеалом и действительностью, что действительность представляет нам постепенное осуществление идеала, точно также, как со своей стороны идеал представляет нам только предвидение будущей действительности. Но необходимо освободить утопию от ее мистического, мечтательного характера и придать ей характер рациональный и положительный, необходимо, другими словами, изучить и понять действительность, раскрыть ее стремления и силы и сообразно с этим видоизменить самую мечту, сблизив ее с жизнью. Утопия утопии рознь, а настоящая, истинная утопия не есть только мечта произвольного воображения, но есть истина, вызванная действительностью и выработанная разумом. Истинное назначение утопии состоит в том, чтобы совершенствоваться постоянно, сбрасывать с себя мало-помалу свой субъективный и мистический характер и переходить в сферу науки.