История России

Размытость цивилизационного качества и неопределенность цивилизационного вектора обнаруживают себя не только во внутренней, но и во внешней политике рос­сийского руководства, которая при Ельцине лишь нащупывалась, а при Путине обре­ла вполне отчетливые очертания. Она включает в себя сохранение и упрочение воен- нодержавия и, соответственно, роли России как одного из мировых центров влияния, доминирование ее на большей части постсоветского пространства как лидера эконо­мической и военно-политической интеграции стран СНГ, что должно способствовать и решению первой задачи, при одновременной ориентации на интеграцию в евро­пейское сообщество³⁸⁸ . Но именно потому, что политика эта продиктована главным образом прагматическими соображениями и лишена цивилизационной определен­ности, она оказывается уязвимой и с прагматической точки зрения.

Дело не только в том, что имитационно-демократическая и особенно имита­ционно-правовая природа постсоветской российской государственности блокирует экономическую интеграцию в Европу. Дело и в том, что сохраняющееся влияние Рос­сии на постсоветском пространстве оказывается возможным главным образом по­стольку, поскольку на большей его части утвердились государственные формы анало­гичного типа. Но такое влияние может быть лишь ситуативным и не может быть стратегически устойчивым по причине отсутствия у него цивилизационного измере­ния. Последнее же не сводится к наличию ядерного оружия и к превосходству в воен­ной силе вообще. Оно предполагает либо дополнение силы последовательно проведен­ным принципом законности, что означает отказ от самобытного цивилизационного проектирования и вхождение вслед за Западом во второе осевое время, либо компен­сацию невоплощенности этого принципа верой. Однако надконфессиональная комму­нистическая вера, идеологически скреплявшая советскую империю, успела иссякнуть, а досоветское доминирование православия сегодня невозможно официально санкци­онировать даже в границах Российской Федерации, не говоря уже о его распростране­нии на другие постсоветские государства.

Современный вызов российскому великодержавию — это вызов именно цивили- зационный. И пока ответ на него не найден (а он не найден), зона международного влияния России будет сужаться. Ее политическое столкновение с консолидировав­шимся Западом в 2004 году во время президентских выборов в Украине было в первую очередь столкновением цивилизационных принципов и лишь во вторую — геополити­ческих амбиций. Точнее говоря, то был конфликт инерционной державно-имперской установки, которая впервые в отечественной истории предстала неоформленной в ка­кой-либо цивилизационный проект, и установки западной цивилизации на универ­сальность, т.е. на превращение в глобальную цивилизацию второго осевого времени. Киевская «оранжевая революция», направленная против бюрократической имитации демократическо-правовой избирательной процедуры, обнаружила предрасположен­ность значительной части не только украинского политического класса, но и украин­ского общества к тому, чтобы в эту цивилизацию интегрироваться. Тем самым оно заявило и о своей готовности двигаться от протогосударственной культуры к государ­ственной, от протонации — к современной гражданской нации, от имитационно-де­мократической и имитационно-правовой государственности — к демократической и правовой.

Российское общество такой готовности не демонстрирует. Это позволяет его политическому классу сохранять традиционную державно-имперскую ориентацию, которая, в свою очередь, позволяет ему мыслить и действовать в логике альтерна­тивного Западу цивилизационного проекта даже при невозможности его внятно ар­тикулировать. Поэтому в моменты, когда западное цивилизационное пространство начинает расширяться за счет территорий бывшей советской империи, цивилизаци- онная логика вытесняется геополитической. Так было в конце правления Ельцина, когда в ответ на очередное расширение НАТО с включением в него прибалтийских государств тогдашний министр иностранных дел, а впоследствии премьер-министр Евгений Примаков выдвинул идею тройственного пакта Москва — Пекин — Дели, призванного противостоять «однополярному миру». Так было и во время политиче­ского противоборства с Западом по поводу событий на Украине, когда с той же идеей выступил президент Путин. Однако подобного рода геополитические проек­ты, выдвигаемые против проекта цивилизационного, реализацию которого продол­жает осуществлять Запад, заинтересованного отклика у предполагаемых партнеров не находят и лишь оттеняют трудности именно цивилизационного самоопределе­ния России.