История России

Война России с Грузией в августе 2008 года. Эта пятидневная война, случив­шаяся в начале президентства Д. Медведева, готовилась заранее¹¹ и стала вызовом Западу, прежде всего стоявшим за Грузией США. Это была демонстрация независимо­сти Москвы в зоне ее геополитических интересов, ее решимости не допустить даль­нейшего расширения НАТО и утверждения западных цивилизационных стандартов на постсоветском пространстве. Одновременно решалась и другая задача: россий­скому политическому классу, всем его фракциям, равно как и населению, демон­стрировалась сила и прочность власти, ее способность представлять общий интерес страны. Заодно актуализировать и само понятие о нем в сознании общества. Ведь ино­го представления об этом интересе, кроме как о военном, в России исторически не сложилось, о чем в нашей книге подробно говорится.

На этот вызов у Запада не нашлось ответа. Максимум, что он смог сделать, — это не допустить устранения враждебного Кремлю грузинского президента М. Саакашви- ли, сыграть определенную роль в послевоенном урегулировании и не признать неза­висимость Абхазии и Южной Осетии, которую, кроме России, в мире не признал поч­ти никто. Более того, в условиях мирового экономического кризиса, начавшегося почти сразу после российско-грузинской войны, Запад счел за лучшее снять с текущей повестки дня вопрос о цивилизационных ценностях и стандартах, оставив в ней, как того и хотела Россия, лишь вопрос о взаимных интересах.

Перезагрузка отношений между Россией и США. Фактически она явилась внешней легитимацией представлений Кремля о державном престиже России в мире, его притязаний на игру по собственным правилам внутри страны и доминирую­щее влияние на постсоветском пространстве. Вопрос о вступлении Украины и Грузии в НАТО был заморожен, проект противоракетной обороны в Чехии и Польше, мотиви­рованный необходимостью защиты Европы от возможной в перспективе ядерной угрозы со стороны Ирана, заморожен тоже. А все, что относилось к правам и свободам человека в России, по факту признавалось ее внутренним делом. Эти уступки были сделаны в обмен на готовность Москвы сотрудничать с Вашингтоном в том, что каса­лось блокирования ядерных амбиций Ирана, открытия воздушного коридора для про­лета над российской территорией американских самолетов в Афганистан и некоторые другие важные для США обязательства.

Нельзя сказать, что цивилизационно-ценностное измерение в отношениях с Рос­сией было аннулировано Вашингтоном вообще. Но оно было перенесено из текущей по­литики в стратегическую плоскость в расчете на постепенную эволюцию российского общества и его политического класса. При этом большие надежды возлагались на но­вого президента Д. Медведева, шедшего на выборы под девизом «Свобода лучше, чем несвобода», а после победы на них продолжавшего демонстрировать, в отличие от В. Путина, ставшего премьер-министром, предрасположенность к либеральной рито­рике. Особое значение придавалось провозглашенному новым президентом курсу на модернизацию России, который, как казалось западным политикам и экспертам, от­крывал перспективу ее цивилизационной трансформации. Но это, как выяснится, бы­ло всего лишь проявлением нелинейного развития истории, ее временным отклонени­ем от доминирующего вектора под влиянием ситуативных обстоятельств.

4. Курс на модернизацию. Он был провозглашен и обоснован президентом Д. Медведевым в статье «Россия, вперед!», опубликованной в сентябре 2009 года. Рос­сии, писал автор, необходима модернизация, потому что нельзя «и дальше тащить в наше будущее примитивную сырьевую экономику, хроническую коррупцию, заста­релую привычку полагаться в решении проблем на государство»¹² . И еще много чего Д. Медведев оценивал безоговорочно критически. Как же понимал он модернизацию?

Он понимал ее как нечто принципиально новое, аналогов в российской истории не имевшее. Опытом предыдущих модернизаций, отмеченных именами Петра I и Ста­лина, сегодня, по его мнению, воспользоваться нельзя. «Впечатляющие показатели двух величайших в истории страны модернизаций — петровской (имперской) и совет­ской — оплачены разорением, унижением и уничтожением миллионов наших сооте­чественников. Не нам судить наших предков. Но нельзя не признать, что сохранение человеческой жизни не было, мягко говоря, в те годы для государства приоритетом. К сожалению, это факт. Сегодня впервые в нашей истории у нас есть шанс доказать са­мим себе и всему миру, что Россия может развиваться по демократическому пути. Что переход страны на следующую, более высокую ступень цивилизации возможен. И что он будет осуществляться ненасильственными методами»¹³ .