История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Илимский воевода Обухов отличался не только корыстолюбием и вымогательствами, но и насильством над женщинами своего уезда. Между прочим, он обесчестил сестру одного служилого человека, по имени Никифор Черниговский, родом из Литвы или Западной Руси. Пылая мщением, Никифор взбунтовал несколько десятков своих товарищей; они напали на Обухова под Киренским острогом на реке Лене и убили его (1665 г.). Избегая смертной казни, на которую были осуждены, Черниговский и его соучастники ушли на Амур, заняли опустелый Албазинский острог и возобновили его укрепления. Отсюда беглецы стали вновь собирать ясак с соседних тунгусов, которые вместе с другими туземными народцами, таким образом, очутились между двух огней; от них требовали ясак, с одной стороны, русские, с другой – китайцы. Ввиду постоянной опасности от китайцев Черниговский признал свою подчиненность нерчинскому воеводе и обратился в Москву с просьбой о помиловании. Благодаря своим заслугам он не только получил это помилование, но и утвержден албазинским начальником. Вместе с новым занятием среднего Амура и сбором ясака с окрестных племен возобновились, конечно, враждебные отношения со стороны китайцев. Эти отношения осложнились еще тем, что некий тунгусский князец Гантимур-Улан, вследствие несправедливо решенной китайцами тяжбы с его снохой, ушел из Богдойской (Маньчжурской) земли к Нерчинску при Толбузине, отдался со всем своим родом или улусом под высокую царскую руку и стал платить дань великому государю. Бывали и другие случаи, когда туземные роды, не стерня налогов и притеснений от китайских чиновников, били челом русским начальникам о принятии их в русское подданство. Китайское правительство изъявляло свое неудовольствие и готовилось к войне. А между тем русских служилых людей и казаков в том краю было очень малолюдно. Обыкновенно сюда присылались стрельцы и казаки из Тобольска и Енисейска, и они служили по очереди от 3 до 4 лет (с проездом). Кто из них пожелал бы служить в Даурии более 4 лет, тем прибавлялось денежное и хлебное жалованье. Преемник Толбузина тобольский сын боярский Данило Аршинский доносил тобольскому воеводе Петру Годунову, что в 1669 году приходило полчище мунгалов на соседних ясачных бурят и увело их в свои улусы; смотря на то, и ближние тунгусы отказываются платить ясак; а «поиску учинить некем»; в трех нерчинских острогах (собственно Нерчинский, Иргенский и Теленбинский) служилых людей всего 124 человека. Когда в следующем году из сибирских городов пришли 12 человек и подали заручную запись с просьбой записать их в нерчинские казаки, Аршинский очень охотно исполнил их желание. Русское правительство поэтому старалось уладить распри с китайцами помощью переговоров и посольств.

Чтобы войти в непосредственные торговые и политические сношения с Китаем, уже в 1654 году отправлен был гонцом в Камбалык (Пекин) тобольский сын боярский Федор Байков. Сначала он плыл вверх по Иртышу, а потом путешествовал по землям калмыков, по монгольским степям, у города Калгана вступил внутрь Китайской стены и, наконец, достиг Пекина. Но тут его ожидали неудачные переговоры с китайскими чиновниками, и, ничего не добившись, он той же дорогой вернулся обратно, употребив более трех лет на это путешествие. Но, по крайней мере, он доставил московскому правительству многие важные сведения как о самом Китае, так и о караванном пути к нему. В 1659 году попытка была возобновлена, и тем же путем ездил в Китай с царской грамотой сын боярский Иван Перфильев. Он имел более удачи, удостоился богдыханского приема, получил подарки и привез в Москву первую партию чая. Когда же возникли неудовольствия со стороны китайцев по поводу тунгусского князца Гантимура и албазинских действий Никифора Черниговского, нерчинский приказчик Данило Аршинский, в 1670 году, по приказу из Москвы, отправил для объяснений в Пекин гонцом сына боярского Милованова с несколькими служилыми людьми. Он поплыл вверх по Аргуни и по ее притокам; а затем маньчжурскими степями достиг Китайской стены и прибыл в Пекин. Посланцы были с честью приняты богдыханом и щедро одарены кумачами, камками и шелковыми поясами. Милованов был отпущен не только с ответной грамотой к царю Алексею Михайловичу, но и в сопровождении китайского чиновника (Муготея) со значительной свитой. По челобитью последнего Аршинский послал Никифору Черниговскому приказ, чтобы он, без указу великого государя, не воевал даур и дючер. Такое мягкое отношение китайского правительства к русским, по-видимому, объясняется смутами, все еще происходившими тогда в Китае. Второй богдыхан Маньчжурской династии знаменитый Канхи (1662–1722) был еще очень молод, и ему пришлось много бороться с мятежами и разными затруднениями прежде, нежели удалось упрочить свою династию и целость Китайской империи.