История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

последователей не чувствовали фонетической души русского языка и их

написанныеизобретения, как правило, просто непроизносимы. Но когда этот

«заумный» язык употребляется в соответствии с фонетической душой языка,

это дает неожиданные и интересные результаты.

Главное, что надо сделать, чтобы его оживить, – хорошо читать – тогда

заумные слова в соединении с совершенно разумной интонацией создают

иллюзию, что ты слушаешь «русский язык, каким он мог бы быть».

Молодой футурист Илья Зданевич (живущий в Париже) особенно хорошо

справляется с этой игрой. «Заумная» пьеса в его исполнении слушается с

большим интересом. «Заумное» движение, безусловно способствовало

«деитальянизации» русского языка и возвращению его к более шероховатым и

грубым фонетическим гармониям.

Более эклектическая группа футуристов, также ощущавших

необходимость укрепления и реформирования поэтических методов,

обратилась, вместо изобретения нового языка или возвращения к корням

старого, к изучению старых авторов, особенно авторов Золотого века (1820–

1830), – в частности, Языкова, который был футуристом до футуризма, а

также и авторов восемнадцатого века. Они тщательно изучали русскую

поэзию и продолжали метрические разыскания Андрея Белого, но задачей

их было, как и задачей истых футуристов, найти свежие формы и новые

силы. У этих ученых футуристов много общего с Мандельштамом и из их

рядов вышла замечательная поэзия Пастернака.

8. Маяковский

Все эти проявления футуризма остались чем-то вроде эзотерической

литературы, важной и необходимой для внутренней жизни русской поэзии, но

по самой своей природе неспособной дойти до читающей публики. Для

среднего читателя стихов, как и вообще для среднего человека, футуризм – это

синоним поэзии Маяковского.

Владимир Владимирович Маяковский родился в 1893 г. в Закавказье.

Мальчиком тринадцати или четырнадцати лет он стал членом больше вистской

партии. В 1911 г. он познакомился с начинающими футуристами и начал писать

стихи. Вначале он почти не отличался от других футуристов, но постепенно

стал выявляться, как нечто совершенно иное, чем прочие. Его поэзия была не

для кабинетов, а для улицы; она была свободна от «зауми»; она была полна

человеческого интереса; она была откровенно риторична – но риторична в

165

совершенно новом и неожиданном смысле. Когда в 1916 г. его стихи появились

в виде книги под характерным названием Простое как мычание, они имели

значительный успех. В 1917 г. Маяковский разделил триумф своей партии и

стал чем-то вроде официального большевистского поэта. Большая часть того,

что он написал в 1918–1921 гг. – прямая политическая пропаганда ( Мистерия

Буфф, 150 000 000), или сатиры, написанные более или менее по заказу.

С 1923 г. Маяковский – ответственный редактор коммунистическо-

футуристического журнала ЛЕФ. Он также и художник, и в 1918–1920 гг.

главной его работой было рисование пропагандистских плакатов.

Поэзия Маяковского поразительно непохожа на поэзию символистов;

единственным поэтом, имевшим на него влияние – кроме футуристов – он

признает сатирика Сашу Черного, которого я уже упоминал, как

единственного человека, писавшего «непоэтические» стихи в царствование

символизма.

В просодии Маяковский продолжатель символистов: но если для

символистов разрушение классического силлабизма русского стиха было

лишь одной из тенденций, то у Маяковского это сделалось полностью

развитой системой.

Его версификация основана на счете количества ударений (по-русски

это эквивалентно количеству слов) в строке, и не обращает никакого

внимания на неударные слоги.

Система рифмовки тоже развивает символистскую тенденцию, но и тут

Маяковский сделал из тенденции последовательную систему: