История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

андреевская манера, такая же плохая литературно, с драматургической точки

зрения гораздо лучше, и Тот, кто получает пощечинымогла бы положить

начало развитию грубой народной мелодрамы с метафизическими претензиями.

Но этого не произошло.

Настоящие символисты тоже не преуспели в создании собственной

драматургии, да и не очень старались. Драмы Сологуба, как и драмы Гуго фон

Гофмансталя, просто сборники лирической декламации, которые надо судить по

поэтическому значению отдельных пассажей. Значительно важнее и

перспективнее были опыты Блока в этом направлении. Балаганчик(1906) и

Незнакомка(1907) – шедевры романтической иронии в традиции Тика и Гоцци

и, будучи поставлены, оказались прекрасными спектаклями. Роза и крест

(1913) – первоклассная романтическая трагедия, но все-таки пьесы Блока – это

прежде всего поэзия и уже попутно – драма. Тем не менее они остаются

единственным достижением русской поэтической драмы последнего времени.

Символисты пытались возродить настоящую трагедию. Но темные и

перегруженные украшениями трагедии Вячеслава Иванова – всего лишь

разросшиеся хоровые оды. Младшие символисты и постсимволисты обратились

к Корнелю и Расину вместо слишком далеких афинян. Гумилев и Николай

Владимирович Недоброво (1883–1919, тонкий критик и теоретик уходящего

символизма) писали неоклассические трагедии. Обе трагедии, ГондлаГумилева

(1917, написана рифмованным анапестом) и ЮдифьНедоброво (издана

посмертно, написана александрийским стихом) замечательны более по

194

намерению, чем по исполнению. Однако обе имеют достоинства – подлинно

героический дух и благородная нагота рисунка.

Тесно связано с символизмом творчество и идеи Николая Николаевича

Евреинова (род. 1879), режиссера и драматурга. Его мысли о театре как великой

религиозной и утешительной силе, истинном воплощении Божества, породили

лозунг «театрализации жизни» – превращения жизни в вечную радость и

преображение ее бедности веселым вином драматического искусства. Всего

характернее эта мысль выражена в комедии Евреинова Главная вещь, где

символический Параклет (Утешитель), появляясь в самых неожиданных и

разных масках, приносит веселье и радость жизни подавленным и унылым

обитателям пошлого и скучного пансионата, заставив их «играть в жизни, как

на сцене» и жить иллюзиями. Влияние Евреинова на сценическое искусство

миновало, и, в общем, он стоит вне основного направления.

Самые представительные люди этого главного направления – Мейерхольд позднего

периода и Таиров. Цель направления – «разлитературить» сцену; насколько это возможно,

упразднить автора; полностью изгнать идеи и психологию. Пьеса имеет тенденцию стать

более зрелищной – чистым шоу, spectacle pure. Новые режиссеры с удовольствием вводят

трюки и клоунаду, и шут елизаветинской драмы практически возродился в России. Это

направление на первых порах (до войны) было тесно связано с огромным успехом

юмористических театров «миниатюр», один из которых (и не лучший) – « Летучая мышь»

Балиева – снискал мировую славу. Естественно, театр этого типа стоит вне литературы,

хотя я, в другой связи, и называл одного из авторов такого театра – водевилиста Юрия

Беляева.

Революция, разрушившая практически все области культуры, для театра не

была разрушительной. В годы голода, военного коммунизма и Гражданской

войны театр переживал свой звездный час. Россия никогда так много не ходила

в театр, как в 1918–1920 годы. Каждый уездный город, каждая узловая станция,

чуть ли не каждое войсковое соединение Красной армии имело по театру, если

не по несколько. Конечно, уровень этих народных театров был очень низок, но

в столицах левые режиссеры находились под покровительством государства и

могли воплощать такие замыслы, которые при коммерческом управлении

театрами были бы немыслимы. Левые идеи в режиссуре естественно вступали в

союз с левыми идеями в живописи и архитектуре и с литературным

футуризмом. Но достижения футуристиче ской драматургии невелики и, в

сущности, ограничиваются действительно великолепной Мистерией Буфф

Маяковского – умелой и неприкрытой пропагандой и одновременно –

великолепно выстроенным шоу.

Официальная большевистская драматургия представлена прежде всего

Анатолием Васильевичем Луначарским, о его многочисленных и бездарных

пьесах я говорил в Промежуточной главе II. Вся власть комиссаранародного

просвещения не может заставить даже государственные газеты восхищаться

этими пьесами. Многие авторы пишут подобные революционные драмы в

традиционном обрамлении, и некоторые из этих драм, литературно стоящие не

выше драм Луначарского, превосходят их драматургически. Таковы, например,

пьесы Волькенштейна. Но самый этот стиль позволяет достичь большего и в

хороших руках способен породить подлинную трагедию. Ближе всего к этому

подошла в своих пьесах Ольга Форш (р. 1873; Рабби).

К этой школе примыкают и пьесы умершего в 1924 году в возрасте

двадцати двух лет Льва Лунца, хотя они совершенно не тронуты