История Смутного времени в России в начале XVII века

При первом известии о Клушинском разгроме Лжедимитрий принял деятельнейшие меры к учинению сильного поиска на Москву. Не вполне доверяя собранной при нем в Калуге русской сволочи, он искал надежнейшей опоры в прежде служивших ему поляках. Тушинцы, отделившиеся от Зборовского, расположены были на берегах Угры, в недальнем расстоянии от Калуги. Хотя вождь их Сапега и успел втайне уверить короля в своей преданности, но, независимо от того, что ему нелегко было направлять на желаемый путь буйных своих подчиненных, он сам, по врожденному честолюбию, мог прельститься мыслью быть главным орудием воцарения мнимого Димитрия. Самозванец вошел с ним в сношения и убедил действовать с ним заодно. Оставалось уговорить жолнеров. Лжедимитрий раздал ему по сорока одному злотому (столько же нынешних серебряных рублей) на каждого всадника. Алчная к деньгам шляхта с восторгом обещалась служить по-прежнему Тушинскому вору. Все Сапегино войско состояло из тысячи шестисот гусар, двух тысяч восьмисот пятигорцев и тысячи казаков и разделялось на четыре полка, коими начальствовали: Хрузлинский, Тишкевич, Будзило и сам Сапега¹⁸⁸.

Лжедимитрий и Сапега оставили берега Угры тридцатого июня и направились через Медынь к городу Боровску, который осаждали князь Михайло Волконский, Яков Змеев и Афанасий Челищев с отрядом царских войск, усиленным до десяти тысяч человек вооруженными крестьянами из окольных деревень¹⁸⁹. При приближении неприятеля царские воеводы сняли осаду и засели в Пафнутьеве монастыре в трех верстах от Боровска. Но все их люди не могли поместиться в обители и расположились большей частью около оной, под прикрытием рогаток. Самозванец подступил под монастырь пятого июля. Нетрудно было полякам разогнать крестьян, стоявших за рогатками¹⁹⁰. Засим неприятель бросился к монастырской ограде; самые гусары, спешившись, приняли участие в нападении¹⁹¹. Змеев и Челищев, устрашенные приготовлениями к приступу, почли бесполезным дальнейшее сопротивление и приказали отворить ворота, в надежде покорностью укротить свирепство нападающих¹⁹². Но малодушие сие одним им послужило к спасению. Неприятели, ворвавшись в монастырь, беспощадно предавали все мечу и разорению. Главный воевода, князь Волконский, непричастный робкому действию своих товарищей, хотел благородным подвигом смыть пятно, ими положенное на начальствовавших в монастыре. Многие люди, избегая лютости поляков, бросились в церковь. Князь Волконский увещевал их не предаваться беззащитно на заклание; собой подавая пример, он стал в дверях и долго отбивал неприятеля, силящегося проникнуть в церковь. Наконец, он пал, изнемогши от ран; поляки, мало уважая его геройство, довершили его убиение и с ним вместе предали смерти почти всех защитников церкви. Кровопролитие было столь велико, что трупов сочтено до четырех тысяч. Из пятидесяти иноков осталось в живых только десять¹⁹³.

Самозванец по разорении монастыря поворотил на Серпухов. Ему предшествовала страшная весть о плачевном жребии обители св. Пафнутия; под влиянием распространившегося ужаса серпуховские воеводы сдали город беспрепятственно, хотя и имели при себе отряд царского войска¹⁹⁴. Из Серпухова Лжедимитрий снова обратился к Москве. На пути ему предстояло сражаться с неожиданным неприятелем.

Царь Василий Иванович, готовясь на решительную борьбу с королем Польским, искал помощи в сопредельных землях не от одних шведов. Он требовал ее и от крымских татар. Увлеченные подарками, царевич Араслан, князь Сулешов и мурзы Батербий и Кантемир согласились идти к Москве для усиления Василия и действительно с пятнадцатью тысячами татар явились в Серпуховском уезде¹⁹⁵. Царь немедленно выслал из столицы к ним на подкрепление войско под начальством бояр князя Воротынского и князя Лыкова и окольничего Измайлова. Воеводы сии убеждали царевича соединенными силами переправиться за Оку и напасть на самозванца, но Сулешов сам не пошел на неприятеля, а переправил за Оку только мурз с отрядом, состоявшим от трех до четырех тысяч татар, которые врасплох ударили на самозванцев стан, расположенный по берегу речки Нары, и сначала произвели в нем большое смятение¹⁹⁶. Но поляки первые опамятовались, и, когда они сели на коней, татары побежали и, переправившись вплавь через Оку, возвратились к главному своему войску. Тогда князь Сулешов, искавший более добычи, чем воинской славы, объявил царским воеводам, что, нуждаясь в продовольствии, он не может продолжать действий своих, и, несмотря на убеждения их, пошел обратно в Крым, гоня за собой толпы беззащитных крестьян, уводимых им в плен¹⁹⁷. Князь Лыков и Измайлов, возвращаясь в Москву, едва успели спасти находившиеся при них пушки. Таким образом, призвание татар не принесло царю никакой пользы, а только что усугубило против него озлобление жителей заречной украйны, приписывавших ему разорительные опустошения, коим они подверглись по случаю прохода сих мнимых союзников.