История Смутного времени в России в начале XVII века

Народное негодование много способствовало проискам споспешников самозванца на возмущение в пользу Лжедимитрия городов, при Оке лежащих. Измена проявилась и в постоянном пребывшим дотоле верном городе Коломне. Находившийся там сотенный голова Михайло Бобынин первый нарушил долг свой и отъехал к самозванцу. Вслед за ним коломничи возмутились и принудили начальствующих бояр князя Михайла Самсоновича Туренина и князя Федора Тимофеевича Долгорукова присягнуть Лжедимитрию. Не довольствуясь сим, коломничи отправили от себя посланцев в Каширу и Зарайск для увещания жителей сих городов последовать их примеру. При общей наклонности простолюдинов к самозванцу нетрудно было убедить их. Напрасно каширский воевода боярин князь Григорий Петрович Ромодановский силился удержать в повиновении вверенный ему город. Каширяне едва не убили его, и он для собственного спасения решился наконец сам целовать крест Лжедимитрию.

В Зарайске чернь также взволновалась в пользу самозванца; но там начальствовал неустрашимый Пожарский. Укрепляемый увещаниями Никольского протоирея Дмитрия, он с твердостью отказался покориться народному буйству. Впрочем, усматривая, что большая часть жителей уже обратилась к измене, он с немногими людьми, оставшимися верными, заключился в каменном городе, где находились все животы и запасы обывателей. Бунтовщики, оставшись в остроге без продовольствия и страшась потерять свое имущество, вошли в переговоры. С обеих сторон условились присягнуть в том, чтобы повиноваться Василию, если он останется царем, а в противном случае покориться тому, кто будет избран всем Московским государством. Утушив мятеж в своем городе, Пожарский не только укрепился в оном, но даже делал удачные поиски на окрестные, измене преданные, места. Наконец, он успел даже и самую Коломну обратить по-прежнему к повиновению царю.

В мордовской земле царское оружие также имело некоторый успех. Стоявший на границах оной окольничий князь Василий Федорович Мосальский, усиленный вышедшим из Нижнего Новгорода стольником князем Алексеем Михайловичем Львовым-Ярославским, взял Арзамас¹⁹⁸. Начальствовавший там окольничий самозванца Федор Киреев был убит. Нагорная черемиса, татары, мордва и другие многочисленные в сей стране приверженцы Лжедимитрия собрались под начальством Григория Кашкарова и крепостного человека князя Голицына Прокофия Кушникова и пошли под Арзамас, в намерении возвратить сей город под власть самозванца. Мосальский и Львов встретили их в трех верстах от города на речке Анше, разбили совершенно и гнали до села Кобылина. Взятые в сем деле изменнические стрельцы были казнены. Но успех сей был бесплоден. Угрожавшая столице опасность побудила царя отозвать Мосальского, который и отступил в Муром, а Львов возвратился в Нижний. За ними последовала большая часть арзамасских дворян, детей боярских и священников с семействами. Арзамас, оставленный на произвол мятежников, снова обратился к подданству самозванцу.

Между тем Лжедимитрий, беспрепятственно продолжая путь свой к столице, расположился пятнадцатого июля у села Коломенского, а Марину отправил в монастырь Николы на Угреши.

Ужас и смятение распространились в столице, уже отчаивавшейся в своем спасении. Правда, при царе находилось еще до тридцати тысяч человек войска, с коими, казалось, можно бы защищаться против Лжедимитрия и против Жолкевского и отстояться, как отстаивались от тушинцев; но едва ли должно было ожидать благородных усилий от воинов, весьма упадших духом после Клушинского разгрома и Боровского побиения. К тому же в самих москвитянах не было единства воли. Во всех сословиях замечалось волнение и шаткость. Чернь, среди своего ослепления сохранившая священную привязанность к русской народности, более всего страшилась господства поляков и являла наклонность призванием самозванца укрепиться против Жолкевского. Напротив того, многие из детей боярских и других среднего состояния людей, уловленные происками и обещаниями гетмана, склонялись к мысли вручить русскую державу Владиславу. Наконец, и в самом высшем сословии не все оставались верными царю Василию. Некоторые из вельмож желали его низвержения в тайной надежде заместить его на престоле. В особенности сего домогался князь Василий Васильевич Голицын, который для достижения своей цели вошел в тесные сношения с Ляпуновыми и другими ненавистниками царя. Все сии семена раздора направляли умы к важному государственному перевороту. Во всяком случае, гибель Василия была неизбежна; мраком неизвестности оставалось покрытым только то, в чью пользу она совершится. Обширное поприще открывалось козням противоположных сторон.