История социологической мысли. Том 1

Традиционные действия совершаются под влиянием закрепленного навыка, но с зачаточным, по крайней мере, осознанием, что желательно поступать в соответствии с некогда усвоенным способом действия. Основой эмоциональных действий являются непреодолимые чувства, требующие поступать данным образом, невзирая на последствия; речь идет, однако, не только о снятии напряжения абсолютно без участия сознания. Оба эти типа социальных действий граничат, с одной стороны, с чисто реактивным поведением (на практике обозначение границы может быть весьма проблематичным), с другой же – с рациональными действиями, существенную роль при этом играет выбор средств с учетом их максимальной эффективности. В таком случае традиционные и аффективные действия становятся в какой-то степени похожи на действия ценностно-рациональные, отличающиеся полностью осмысленным выбором средств для достижения цели, которая сама по себе не подлежит сомнению и не меняется, несмотря на встречающиеся трудности. Целерациональные действия – это такие социальные действия, для которых характерен осознанный выбор как целей, так и средств их достижения. Такие действия, естественно, для внешнего наблюдателя понятнее всего, поэтому именно на них, как мы сказали, сосредоточивает внимание Вебер.

Социальные действия имеют ex definitione односторонний характер. Хотя они всегда сориентированы на других людей, они не несут в себе никакой необходимости, а лишь вероятность вызвать ответ с их стороны. Тогда, когда ответ имеет место, открывая, таким образом, ряд длинных или коротких взаимовлияний двух или более индивидов, возникает социальное отношение того или иного характера. Это – второй этаж веберовского строения, над которым возвышаются следующие, анализ разных типов социальных отношений влечет за собой анализы разных типов их легитимности, разных типов социальных групп, социального порядка, господства и т. д. Частями этого же большого целого являются всем известные понятия харизмы, традиции и рационального права, а также классы, сословия и партии.

Не пытаясь характеризовать сложные связи этого строения, создатель которого использовал идеи своих предшественников (в том числе Тённиса и Зиммеля), но превзошел их всех в изобретательности, мы обратим только еще раз внимание на то, что, во-первых, здесь все начинается с действий индивидов и все возможно свести к ним, во-вторых же, на всех уровнях ключевое значение сохраняет категория рациональности. Так, например, четырем типам социальных действий соответствуют аналогичные типы легитимного социального порядка[1196] и господства, хотя во втором случае Вебер выделяет лишь три типа: рациональное господство, традиционное и харизматическое[1197]. Благодаря этому структура системы довольно прозрачна. Необходимо, однако, отметить, что мало кто воспринимал эту систему как целое. Всеобщей практикой стало выбирать из нее отдельные фрагменты в соответствии с потребностями. Стимулом к такому поведению могло быть в том числе то, что, как утверждают некоторые, сам Вебер также не использовал всего богатства созданных им понятий и категорий, и, возможно, поступал так не только потому, что создал «формальную» социологию лишь в конце своей карьеры ученого.

Историческая социология

Несмотря на то что Вебер придавал большое значение созданному им понятийному аппарату и своей методологии, он не отказывался от роли историка. По сути, это была самая важная его роль. Нарушая принятый нами ход изложения, он начал не с подготовки инструментария, а с изучения исторических процессов. Следует добавить, что «Хозяйство и общество» также ни в коем случае не сводится к упомянутой «оргии» формальных определений, классификаций и типологий. Во многих фрагментах это произведение пропитано очень даже исторической проблематикой. В случае Вебера это необыкновенно широкая проблематика, хотя, как и другие социологи, он хотел прежде всего объяснить особенности современного, то есть – в терминологии, введенной Марксом, – капиталистического общества.