История средневековой философии

6. Признавая Бога первичным принципом, мы должны приписать Ему не только независимое и необходимое бытие, но также и абсолютную простоту в физическом и метафизическом смысле. Бог прост в физическом смысле, потому что если бы Он состоял из частей, то последниt существовали бы прежде Него, и тогда Бог не был бы абсолютно первым. Бог прост в метафизическом смысле, потому что если бы в Боге известное совершенство отличалось реально от Его сущности, то оно относилось бы к этой последней как superaditum и имело бы своей причиной или нечто отличающееся от Бога, или Самого Бога. В первом случае исключалась бы независимость Бога, во втором Бог одновременно был бы деятельным и страдательным началом, что возможно только в физически сложных существах. Итак все, что есть в Боге, есть Он Сам. Всякое совершенство выражает всю Его сущность (De causa et proces, univers. 1. 1, tr. 1, c. 10, p. 538, b.).

7. Если же это так, то отсюда следует, что в Боге необходимо видеть интеллигенцию, потому что все, отделенное от материи и существующее самостоятельно в этой обособленности, может быть мыслимо только в качестве интеллигенции. Но Бога должно мыслить не в качестве только возможнjго разума, потому что возможный разум в познании становится всем, Бог же не может становиться, так как Он в действительности есть все, что Он есть и чем может быть. Следовательно, Бог должен быть мыслим как деятельный разум, а так как Он есть первая причина всего, то отсюда Его должно признать всеобщим деятельным разумом (intellectus universaliter agens). От него исходят все интеллигенции, все формы. Таким образом, Он есть высшее основание всех сотворенных интеллигенций и всего умопостигаемого (ib. 1. 1, tr. 2, с. 1, р. 540, b. squ. – 1. 2, tr. 3, с. 12, р. 627, b).

8. Бог есть также абсолютная воля. В отрицании божественной воли заключается заблуждение многих перипатетиков. Понятие воли может быть принято в трех смыслах. Во-первых, воля есть имеющее оправдание в разуме желание чего-либо, чем мы не обладали раньше, но обладать чем стремимся; во-вторых, воля есть неподвижное наслаждение высшим благом, которым уже обладают, и наконец, воля есть свободная движущая сила духа, через которую он сам себя определяет к действию или покою. В первом смысле воля не может принадлежать Богу, но само собой понятно, что второе и третье положение вполне применимы к Богу (ib. 1. 1, tr. 3, с. 1 и 2).

9. Наконец, мы должны присвоить Богу, как первому принципу, силу производить вещи вне Себя, так как без этого Его нельзя мыслить первопричиной. Благодаря этой силе, поскольку она приводится в действие свободной волей, Бог производит все творения – и не только по их форме, но и по их материи, т. е. творит все из ничего. Материя не может быть вечной и несотворенной, ибо если бы она была такой, то первый принцип перестал бы быть всеобщей причиной бытия, так как бытие материи не зависело бы от него. Это совершенно ниспровергало бы наше понятие о Боге. Прежде всего и одновременно Богом сотворены четыре coaequaeva: материя, время, небо и ангелы.

10. Из того, что мир сотворен, следует, что он не вечен и не безначален. Если, говорит Альберт, рассмотреть ближе перипатетические доводы в пользу вечности мира, то они, в сущности, доказывают лишь то, что мир или вещи вообще не могут возникать посредством естественного рождения (generatio) и не могут исчезать через естественное разрушение (corruptio). Это во всяком случае надо допустить. Но существует еще другой вид возникновения – творение. До понятия творения философы не могли возвыситься, так как они всегда останавливались только на естественных принципах вещей, следовательно, искали всегда их ближайшую, а не высшую причину. Они не могли стать выше положения «из ничего ничего не бывает», так как в области естественных причин оно имеет свое полное оправдание и всеобщую значимость. Исходя отсюда, они не могли допустить начала движения и времени и вынуждены были даже совсем отрицать его (S. Theol., р. 2, tr. 1, qu. 4, m. 2, art. 5, part. 1, sub. fin.).

11. Раз установлено, что мир сотворен, то он должен иметь и начало, т. е. начинаться актом творения. В понятии о «творении из ничего» это «из ничего» означает не только отсутствие субстрата, из которого был создан мир, но имеет еще и то значение, что до сотворения мира не было вообще ничего: ни бытия, ни пространства, ни времени. Поэтому оно заключает в себе и понятие post nihilum. Если же это так, то нельзя уже отрицать начала мира, времени и движения. Таким образом, уже наш разум заставляет признать все это (ib. 1. с. part. 3, qu. incid. 2).