Читаем История светлых времен (Аквариум в контексте мировой культуры) полностью

Что это за бред? Может быть, рок-н-ролл творит себе монстров, просто потому что ему скучно в этом мире, как металлистам?

Они съедят твою плоть как хлеб и выпьют кровь как виноИ взяв три рубля на такси, они отправятся к новым победам

Я думаю, странны все строчки Аквариума. Потому что с какого-то неназываемого холма - из потаенной поднебесной - все вещи это мира загадочны, непроницаемы, темны.

Вот путь, ведущий внизА вот - вода из крана

Чувство странности этого мира одно из основных чувств Аквариума. БГ как хроникер повседневности всегда в каком-то недоумении. Ему бесконечно странно в этом мире - и в этом есть какая-то бесконечность.

Я вижу то, что я вижу, но вряд ли что-то в этом понимаю. Возможно, так можно вкратце описать поэзию Аквариума.


СИМВОЛ-СКАЗКА ИЛИ:

ПОДНЕБЕСНАЯ СПРЯТАННАЯ В ПОДНЕБЕСНОЙ

Поп-культура - особая и независимая поднебесная. Ее происхождение не связано ни с античным, ни с христианским мифом. Она выросла из совершенно других корней, не европейских - она выросла из смешения рас, населяющих Америку. Тем интереснее, что есть нечто общее, что можно найти у Платона, Пушкина, негров-блюзовиков и Джима Мориссона - что проходит вне времени и географии - СИМВОЛ.

Известно, что символ никем не выдуман, символ найден в природе, как некое окошко, как лужица, в которой отражается небо.

Битлз обнаружили его сами, учась настраивать инструменты и на них играть - у них не было никаких подсказок в лице традиции, к которой можно было бы подключиться. Они сами создавали традицию. Они начали с рок-н-ролла и в итоге создали свой мир - Пепперландию. А что такое Пепперландия, как не единый символ чего-то еще? Намек, что мир, данный нам в ощущениях, вовсе не единственный. Что где-то есть миры соседствованные и порой их можно соприкоснуть с нашим миром.

Сначала несколько слов опять о рок-поэзии. Кажется, ее основное противоречие - между внесловесной вестью рок-н-ролла и ее неизбежной словесной одеждой. Как передоверить словам сгусток света?

Поначалу все было просто: "baby, baby, baby" - строго в русле популярной песенной традиции. Ни одному исследователю не под силу исследовать с точки зрения слова первые синглы Элвиса Пресли - величайшие в истории поп-музыки и абсолютно внесловесные.

С началом подключения мозгов к поп-традиции начала проявляться рок-поэзия. Рок-н-ролл вкушает плодов с древа познания и вступает в силу в стадию поэтического грехопадения. Противоречие между духом и словом разрешается символом.


Вернемся к Петербургу.

Установка на символ - вот то место, где встречаются русские младосимволисты (Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов) с представителями ленинградского рока в лице Аквариума, Кино, других.

И первая точка их совпадения - расширительное понимание искусства как благовествования (отсюда и избранничество с риском попасть в лжепророки). "Стихи о Прекрасной Даме" или "Золото в лазури" больше, чем стихи, равно как и рок-н-ролл Аквариума больше, чем рок-н-ролл. Аквариум - это попытка музыкального праздника, где упразднено время, прообразом чего является церковный праздник. Рок-н-ролл понят БГ как новая религия, призванная совершить чудо - вот откуда вдохновенная серьезность Аквариума (и огоньки на концертах). Без пафоса строительства нового храма не понять Аквариум, как без религиозной подоплеки не понять символистов.

Но при единой установке на символ, его воплощения друг от друга отличаются. Символ - связь конкретного и вечного. Символ символистов, восходя к небесной сущности, сбрасывал с свою предметную ипостась, как ветхие лохмотья.

Мир Аквариума изначально един. Сказка заложена внутри самой материи. Аквариум не знает "мира идей" и "мира видимостей" - есть только миры реализованных и нереализованных потенциалов, открытых и потаенных возможностей. Гармония найдена за столом, за стаканом чая, за настройкой инструментов - только после этого можно строить какие-то предположения о мирах соседственных.

Символистам было немного труднее - они обеими ногами стояли в истории и лишь пророчили ее конец. Для БГ конец истории наступил, когда он услышал "Penny Lane" - тихую вечность пригородов и их небеса. После "Penny Lane" в историю можно съездить как в командировку, но все равно туда уже не вернуться.

Поговорим о бедности словаря - как у любого символиста, песни у БГ бедны словесной материей. Словесная территория Аквариума строго очерчена. "Мой друг критик сказал мне на днях, что мой словарный запас иссяк" - прав критик. Совсем не любая вещь может обосноваться в мире Аквариума - не любую вещь можно взять к себе в дом, потому что с ней надо будет жить дальше. Ей необходимо занять свое место, стать насущной потребностью. Густая бытовуха Майка Науменко или агонизирующие вещи Петра Мамонова, его сюрреальные электрические счетчики, невозможны в песнях БГ - в его доме нет места случайным случайностям.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Бах
Бах

Жизнь великого композитора, называемого еще в XVIII веке святым от музыки, небогата событиями. Вопреки этому, Баху удавалось неоднократно ставить в тупик своих биографов. Некоторые его поступки кажутся удивительно нелогичными. И сам он — такой простой и обыденный, аккуратно ведущий домашнюю бухгалтерию и воспитывающий многочисленных детей — будто ускользает от понимания. Почему именно ему открылись недосягаемые высоты и глубины? Что служило Мастеру камертоном, по которому он выстраивал свои шедевры?Эта книга написана не для профессиональных музыкантов и уж точно — не для баховедов. Наука, изучающая творчество величайшего из композиторов, насчитывает не одну сотню томов. Лучшие из них — на немецком языке. Глупо было бы пытаться соперничать с европейскими исследователями по части эксклюзивности материалов. Такая задача здесь и не ставится. Автору хотелось бы рассказать не только о великом человеке, но и о среде, его взрастившей. О городах, в которых он жил, о людях, оказавших на него влияние, и об интересных особенностях его профессии. Рассказать не абстрактным людям, а своим соотечественникам — любителям музыки, зачастую весьма далеким от контекста западноевропейских духовных традиций.

Анна Михайловна Ветлугина , Марк Лебуше , Сергей Александрович Морозов , Сергей Шустов

Музыка / Современная русская и зарубежная проза / Документальное / Биографии и Мемуары