Читаем История светлых времен (Аквариум в контексте мировой культуры) полностью

Лексика - богатство случайных встреч слов, их ауканья и переклички - сведена почти на нет. Лексика служебна по отношению к вести. "Слово относится к сущности как гость к хозяину". Это верно и в случае символистов. Любой трансцендентальный настой лиры мешает богатству лексики. Но только так можно распахнуть новые горизонты - выйдя за пределы словесных координат.

Вот почему следующее поколение, ища потерянное слово, распахивает новые лексические пласты, касается политической и социальной конкретики, берет святые символы и делает из них себе игрушки, ругается и плюется - все символы они уже получили от учителей в наследство и хотят жить в более материальном и просторном мире. Сколько можно сидеть дома и посасывать теплый чаек.

"Нет такого закона, чтобы в природе чего-нибудь не было" - утверждает БГ в своей сказочке. И это главная аквариумовская аксиома. Опираясь на эту аксиому, ХХ век и создавал свои миры-сказки. Прятал в поднебесной еще одну поднебесную.

Существует расхожее мнение, что в Бога можно либо верить, либо не верить. Обретение веры - основной мотив русской литературы XIX века. ХХ век здесь что-то меняет. Битлз - пусть это будут они - совершили одно чудесное открытие: они сняли вопрос веры-неверия и пошли работать в мир света. То есть строить какие-то вещи из этой светоматерии - которые могли бы пригодиться здесь.

"Моя работа проста - я смотрю на свет" - именно работа снимает все проклятые вопросы и открывает путь.

И вопрос веры, раздиравший творения стариков, сменился вопросом качества выпускаемой продукции (может это и есть благая весть рок-н-ролла). А качество определяется количеством света, впущенного в ту или иную вещь.

Без сомнения, "Алиса" Кэролла, "Властелин Колец" Толкиена, "Сержант Пеппер" Битлз - это высококачественная продукция.

По Гребенщикову, задача художника - расширять этот недореализованный мир, актуализировать возможности мира как гармонии.

И словесный символ тоже работает здесь как инструмент - как способ открытия этой реальности. Что такое "эпоха интернационального джаза" как не одна из возможностей мира? И если она наступает, то она действительно наступает, в снежную ночь, с приходом друзей, за ночными разговорами или как раз без разговоров, на концерте или на улице по пути в пирожковую.

У БГ этот возможный мир умеет очаровательно вклиниваться в повседневность:

Ты выбежал на угол купить винаТы вернулся а вместо дома - стена...

что разрешается с достойным легкомыслием, ибо что тут скажешь:

...зайди ко мне и мы подумаем вместеО рыбе, что быстрее всех

Но иногда этот мир может предстать Судьей:

Но ежели некий ангел случайно войдет сюдаЯ хотел бы знать, что ты ответишь ему

Как страшно!

В Аквариуме символично все, потому что символична перспектива созданного ими мира. В Аквариуме, как и в Битлз, как и у Толкиена символов в привычном смысле нет. Все есть символ - или одна сказка. Потому что каждый предмет освещен общим светом, и сами вещи никогда не теряют свой вес, свою предметность, но благодаря новому освещению приобретают небывало ясный оттенок.

Символичны его цвета и просты их оппозиции. Ничто ему так не чуждо как словесный импрессионизм, потому что "даже пять цветов притупляют зрение", как сказано им вслед за Лао-Цзы в американском альбоме.

Эта экономность уничтожает неопределенные полутона цветов, но пытается явить простые краски в их природной первозданности. "Золото на голубом" - это просто реальность одного из летних дней.

Лучшие символы Аквариума по своему строению многослойны. В них есть что-то общее для всех и в то же время сугубо частное для каждого адресата. Я приведу одну широко известную фразу: ДЕЛО МАСТЕРА БО

1. БО - сам Борис, чье дело отдаленно напоминает дело...

2. МАСТЕРА Бодхидхармы, героя Дня Серебра. Вспомним понимание рока как ремесла - и сама собой прибежит русская пословица:

3. ДЕЛО МАСТЕРА БОится, искусно обрамляющая эту фразу. Все это выкликает последнего ремесленника (кстати, именно так понимало Его Средневековье).

4. БОга, Чье дело Любовь и управление водами жизни, текущими под Мостом Мирабо.

Так стрела, выпущенная одной тетивой, летит в четыре цели, а может быть в пять или шесть - пусть кто-то что-то добавит.

Одна из даосских максим гласит, что "слово должно ежедневно обновляться". Как рок-н-ролл, как сама группа Аквариум, их символ - начало вбирающее, саморазвивающееся. Он распахнут, он брошен в мир, и это главное в нем - его демократизм. За пройденный группой путь символы обретали новые и новые значения, вбирали в себя новые реальности. Так Вода, даосская и равнодушная, в поздних песнях обрела христианский - крещенский - смысл. Я уже говорил, как сработал символ Звезды. Можно обратиться к Траве.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Бах
Бах

Жизнь великого композитора, называемого еще в XVIII веке святым от музыки, небогата событиями. Вопреки этому, Баху удавалось неоднократно ставить в тупик своих биографов. Некоторые его поступки кажутся удивительно нелогичными. И сам он — такой простой и обыденный, аккуратно ведущий домашнюю бухгалтерию и воспитывающий многочисленных детей — будто ускользает от понимания. Почему именно ему открылись недосягаемые высоты и глубины? Что служило Мастеру камертоном, по которому он выстраивал свои шедевры?Эта книга написана не для профессиональных музыкантов и уж точно — не для баховедов. Наука, изучающая творчество величайшего из композиторов, насчитывает не одну сотню томов. Лучшие из них — на немецком языке. Глупо было бы пытаться соперничать с европейскими исследователями по части эксклюзивности материалов. Такая задача здесь и не ставится. Автору хотелось бы рассказать не только о великом человеке, но и о среде, его взрастившей. О городах, в которых он жил, о людях, оказавших на него влияние, и об интересных особенностях его профессии. Рассказать не абстрактным людям, а своим соотечественникам — любителям музыки, зачастую весьма далеким от контекста западноевропейских духовных традиций.

Анна Михайловна Ветлугина , Марк Лебуше , Сергей Александрович Морозов , Сергей Шустов

Музыка / Современная русская и зарубежная проза / Документальное / Биографии и Мемуары