История Церкви. Вторая ступень. История

«Если за период с 1918 по 1930 г. число православных приходов сократилось с 48 000 до 30 000, то с 1930 по 1939 гг. – до нескольких сотен (по данным М.В. Шкаровского, на территории всего СССР их оставалось около 380, без учета западных областей Украины и Белоруссии)»[181].

Так что «Декларация митрополита Сергия» Церковь не спасла. Но почему же Патриарший Местоблюститель пошел на такие уступки? Была ли «Декларация» 1927 года просчетом?

Сложно ответить на этот вопрос. К началу войны на территории СССР лишь 4 епископа оставались на свободе. Властям оставалось сделать последний шаг, чтобы уничтожить в Русской Церкви апостольское преемство. За 14 лет, прошедших с момента подписания «Декларации» до нападения фашистов, административная структура Церкви была почти уничтожена. Это было самой большой трагедией для митрополита Сергия, который сделал все именно для сохранения возможности управления Церковью как организацией[182].

Митрополит Сергий всю свою жизнь был мастером политического компромисса. Он стал епископом очень рано. Ему было немногим больше тридцати, когда он уже был опытным администратором, способным понять, чего хочет всесильный обер-прокурор Константин Победоносцев или Царское Село. Владыка Сергий фактически познакомил Григория Распутина с высшим петербургским обществом, но при этом его никогда не называли «распутинцем», сам же он избегал любых конфликтов со «старцем». Еще при династии Романовых он мог дважды стать митрополитом, но каждый раз находился другой кандидат. В 1917 году его выбирают на Владимирскую кафедру, в 1922 году он ненадолго присоединяется к обновленцам, в 1923 году после публичного покаяния возвращается в Патриаршую Церковь. К 1927 году становится заместителем Патриаршего Местоблюстителя и берет на себя ответственность за судьбы Православия в СССР.

В чем-то митрополит Сергий оказался очень наивным человеком. Он знал, что сможет договориться с любой властью. Проблема заключалась лишь в том, что власти Церковь как организация долгое время была не нужна. А потому ей ничего не стоило, например, выдать справку о регистрации Синода при митрополите Сергии: ведь можно расстрелять или посадить и одного епископа, и нескольких архиереев вместе с канцелярией. Напротив, власть могла заставлять Патриаршего Местоблюстителя говорить о том, что в СССР не было гонений на верующих. Положение владыки Сергия было похоже на положение человека, взятого в заложники. Но даже в этих условиях он смог сохранить для верующих возможность ходить в небольшое количество легально действующих храмов. Не все люди готовы были уйти в катакомбы, не все были готовы к мученичеству, так что митрополит Сергий правильно делал, пытаясь сохранить Православие в СССР как структуру и организацию.

Конечно, было ошибкой разрешать властям влиять на кадровую политику, но было бы странно видеть во всех действиях заместителя Патриаршего Местоблюстителя лишь желание найти компромисс. Митрополит Сергий действительно хотел спасти Церковь, и нельзя упрекать его за то, что его попытка окончилась неудачей.

Глава 26 Иосиф Сталин: спаситель или гонитель Церкви?

Поздним вечером 4 сентября 1943 года в Кремль к Иосифу Сталину пришли митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич).

Это были трое из четырех епископов, оставшихся на тот момент на свободе. Они не знали, почему их вызвали к советскому правителю, и были готовы к любым неожиданностям.

Об этой исторической беседе, которая продолжалась 1 час 55 минут, остался подробный отчет председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Георгия Карпова.

Сталин предлагает трем иерархам собрать Архиерейский Собор для избрания Патриарха, говорит о возможности открыть несколько семинарий и академий, разрешает регулярное издание «Журнала Московской Патриархии», обещает рассмотреть список заключенных архиереев и подумать над возможностью их освобождения.

Еще председатель Совета народных комиссаров предлагает решить и бытовые нужды православных иерархов: обеспечивает едой, несколькими машинами с горючим и зданием для Московской Патриархии в Чистом переулке города Москвы[183].

Читатель «Записки» Карпова (в исторической литературе можно встретить и такое название этого отчета) на секунду может подумать, что Сталин проявляет заботу о Церкви, ведь он обещает даже больше, чем митрополиты Сергий, Алексий и Николай просят; призывает даже проявить «большевистские темпы» при созыве Собора (что будет исполнено: Собор откроется 8 сентября, то есть через четыре дня после этого разговора). По сути, советский правитель выступил в роли «всемогущего императора» и покровителя верующих.