История войн и военного искусства

Римляне штурмуют германское укрепление. Рим. Колонна Марка Аврелия

Римляне не были в состоянии отомстить тотчас же за свое ужасное поражение. Хотя Тиберий и поспешил к Рейну, но он должен был удовольствоваться лишь тем, что снова со­здал войско и укрепил границу. Как наследник императора Августа, имевший основание опасаться за свое престолонас­ледие, он не мог предпринять трудного похода в Германию, но должен был быть в Риме на случай, если Август умрет. Лишь после того как последний умер и Тиберий взошел на трон, Германик — родной сын Друза и приемный сын Тиберия — предпринял карательный поход с конечной целью под­чинить все германские народы до самой Эльбы.

Об этом походе Германика рассказывает Тацит, но в сущ­ности мы знаем о нем еще менее, чем о битве в Тевтобургском лесу, о которой передавали несравненно менее известные ис­торики. Как раз в военной области Тацит оказывается почти несостоятельным со своим риторическим методом, хотя он, несомненно, удачно характеризует сущность вещей метким указанием, что Арминий не был победоносен в битвах, но был непобедим в войне. Это суждение еще более метко, если отне­сти к области басен две крупные победы, одержанные якобы Германиком над германцами, как это и делает Дельбрюк. Арминий избегал открытых сражений, не дававших ему никакой надежды победить римлян, которые обладали несравненно большей численностью и неизмеримо лучшим оружием, но он парализовал римское войско партизанской войной, которую

Бой германцев с лучниками из римских вспомогательных войск. Рим. Колонна Марка Аврелия

римляне не могли вести в этой непроходимой стране, а также чудовищными трудностями снабжения, которые их заставля­ли возвратиться к Рейну.

Покорение германцев римлянами не было абсолютной не­возможностью. Чистая оборона никогда не может привести к окончательной победе. В конце концов та из борющихся сто­рон, которая не может отважиться на большие тактические ре­шения, на сражения сосредоточенными силами, должна исто­щиться. К тому же среди германцев, так же, как и среди галлов, начала образовываться римская партия, к которой принадлежа­ли даже ближайшие родственники Арминия — не только его тесть, но и его родной брат. Поэтому Дельбрюк думает, что окончательное решение надо искать во внутренних отношени­ях Римской империи, в чем он, несомненно, прав.

Ради собственной своей безопасности Тиберий не мог до­пустить, чтобы между Германиком и его легионами образова­лись в течение многолетней войны такие же взаимоотноше­ния, как раньше между Цезарем и его легионами в Галлии. Битва в Тевтобургском лесу и три похода Германика показали, каким трудным делом является покорение этих упрямых сынов при­роды: их мог бы победить только полководец, пользующийся высоким авторитетом, громадными средствами и облеченный властью на многие годы.

Этого Тиберий не мог допустить. Он отозвал Германика, и германцы остались свободными.

6. СРЕДНИЕ ВЕКА

Показав лучшие свои стороны, историк Дельбрюк немед­ленно раскрывает себя и с наихудшей стороны. Он не хочет признавать внутреннего разложения Римской мировой импе­рии — ни хозяйственного, ни духовно-морального ее упадка; по его мнению, она оставалась полной расцвета сил и славы до III столетия, пока случайный естественный процесс — оскуде­ние запасов благородного металла — не вызвал денежного кри­зиса, который в первую очередь привел в расстройство войско и тем самым открыл границы беззащитной империи для натис­ка германских народов.

При этом Дельбрюк указывает, что германское войско не мог­ло достигать сотен тысяч, как исчислили его римские писатели. Хозяйственные отношения германцев были во времена переселе­ния народов в сущности такими же, как и в дни Арминия: у гер­манцев все еще не было городов; как и раньше, они были лишь слабо связаны с землей, занимаясь преимущественно охотой и скотоводством и лишь в незначительной степени земледелием. Так как количество средств потребления очень мало увеличива­лось, то и масса населения не могла значительно возрасти.

Все это правильно, и вряд ли можно возразить что-нибудь, когда Дельбрюк делает вывод, что при определении численнос­ти каждого из странствовавших народных войск следует исхо­дить из цифры не свыше 15 000 воинов.