История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Еще воля императора не достигла до нашего посланника в Константинополе, а Иосиф уже распоряжался как утвержденный патриарх: он требовал, чтоб ему каждую субботу доносили о состоянии монастыря и прислали реестр вещам, которые необходимо купить для престола и братии. Сообщая архиепископу Минасу, что император Павел назначил его патриархом, а царь Грузии просит поспешить приездом, Иосиф прибавлял, что приглашение высших лиц мира сего «считаю делом второстепенным, желая избегать всяких с моей стороны насилий при вступлении на престол. Посему я последовал нашему народному обычаю: желаю, чтобы нация избрала меня, а я – нацию… На основании высочайшего повеления властелина целого земного полушария я полагаю, что ни вельможи не в состоянии сопротивляться, ниже патриарх Даниил осмелится прикоснуться к сему престолу… Если Св. Дух удостоит меня святого престола, то нахождение Даниила в должности константинопольского патриарха следует считать для него счастливым предопределением Всевышнего».

Так выражался Иосиф о своем сопернике, как о человеке ничтожном, но турецкие армяне были не такого мнения о своем патриархе. Они отстаивали свой выбор и не желали признавать Иосифа как человека чуждого, тогда как Даниил был питомец эчмиадзинского монастыря. Найдя поддержку среди правительственных лиц, уже снабженных некоторою суммой, константинопольские армяне не высказывали желания подчиниться требованиям России, и Тамара опасался, что труды его останутся напрасными. «Прикажите, – писал он к Лошкареву, – спешным и деятельным образом кончить все на месте именем царя грузинского».

Вместе с тем Тамара просил Порту обождать утверждением Даниила до получения им новых инструкций от императора. Он заявил турецкому министерству, что и прежде при избрании патриархов среди армян происходили раздоры и нередко было избираемо по два и даже по три патриарха, которые, враждуя между собою, производили только беспорядки.

Тамара доказывал, что турецкие армяне не имеют права избирать патриарха, но должны признавать то лицо, которое избрано, по обычаю народа, эчмиадзинским духовенством, то есть Иосифа, как старейшего изо всех епископов и потому имеющего на то неоспоримое право[293]. Наш посланник требовал, чтобы Даниил не был отправляем в Эчмиадзин, и заявил рейс-эфенди, что императору будет весьма приятно, если турецкое правительство прекратит споры, примирит враждующих, и живущее в Константинополе общество армян признает патриархом архиепископа Иосифа. Рейс-эфенди обещал доложить султану и через несколько дней сообщил утвердительный ответ.

– Архиепископ Иосиф, – сказал он Фонтону, – будет избран от здешнего армянского общества эчмиадзинским патриархом, и посланник ваш может ныне же донести о том его величеству.

В тот же день Даниил был отправлен сначала на остров Тенедос, а потом в город Тохат, Давид возвращен в Эчмиадзин, и с 31 июля 1800 года в константинопольских церквах стали упоминать имя католикоса Иосифа.

Так совершилось избрание, и оставалось только условиться в цене за фирман. «Ныне, – доносил Тамара, – за цену тех фирманов кегая-бей и его канцелярия торгуются с комиссарами монастыря Араратского, и я приказал Фонтону в сие не входить, дабы не сделать неприятного помешательства кегая-бею в его интересах. Однако же экспедиция фирмана не будет стоить более 5000 пиастров весьма богатому Араратскому монастырю, но здешние банкиры за сосланного Даниила заплатили уже кегая-бею до 40 мешков (20 000 пиастров)».

Лишь только Иосиф узнал, что Порта согласилась признать его католикосом, он тотчас же отправился в Астрахань и оттуда просил императора снабдить его экипажем, дать конвой, приличный его сану, переменить орден Св. Анны на первую степень с украшением алмазами, определить жалованье за преданность России и услуги (?), ей оказанные, снабдить его инструкцией относительно сношений с русскими пограничными начальниками и, наконец, уволить вместе с ним на восемь месяцев для посвящения в архиепископы епархиального наместника его григориопольского архимандрита Григория. «Находясь при мне с молодых лет, – писал Иосиф[294], – и зная все усердное мое служение к пользам благословенной империи Российской, притом имея добрые качества и способности, он (Григорий) не упустит продолжать со своей стороны таковое же ревностное служение соответственно моему примеру. Когда он посвящен мною будет в архиепископы и с принадлежащею сану его грамотой прибудет к высочайшему двору, то высочайше благоволить утвердить его в том сане, на таковом же основании, как прежде я удостоен был».