История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Те из крестьян, которые не давали помещику работника на барщину и женской прислуги в дом, носили название мсахури. В Гурии звание это давалось крестьянам или моджалабам по особым бумагам, вроде грамот, и притом за заслуги таким лицам, которые отличались расторопностью или какими-нибудь личными достоинствами, или, наконец, «по ходатайству служивших при владетеле особ, а часто даже за подарки, принимаемые вроде выкупа». Мсахури освобождены были от некоторых натуральных и денежных податей, от хлебопашества в пользу владельца, а вообще от трудных работ. Главнейшая обязанность их заключалась в угощении раз в год или в два года раз своего владельца. Звание мсахури в Гурии было самое почетное между крестьянами.

В Мингрелии второй вид крестьян, поселенных на землях помещиков, были азаты — название, которое может быть переведено словом освобожденный, но не вполне свободный человек, а скорее крестьянин, освобожденный от некоторой части податей и повинностей. Азаты обязаны были сопровождать господина в его поездках и давать в два года одну корову или же, зарезав ее, угостить своего владельца гомерическим обедом.

Переход из сословия мебегре в сословие азатов считался весьма важным, в том отношении, что последние освобождались от приношения помещику свиньи, что считалось постыдным, хотя повинности и взносы азатов большей частью обходились и дороже взносов мебегре.

Переход из сословия мебегре в азаты производился точно таким же образом, как в Гурии в сословие мсахури, то есть за заслуги и по письменным актам или грамотам.

Сверх исчисленных сословий крестьян были еще рабы, находившиеся в зависимости крестьян, или их крестьяне, которые приобретались для того, чтобы посылать вместо себя на господскую работу или службу. Бывали случаи, хотя, впрочем, очень редкие, что крестьянские моджалабы, в свою очередь, имели точно так же моджалабов и т. д. Участь таких лиц была еще безотраднее, чем всех остальных зависимых сословий.

В заключение необходимо сказать, что в Мингрелии, кроме всех этих видов крестьян, были еще свободные поселяне, образовавшиеся с 1860 года, по распоряжению нашего правительства, в тех видах, чтобы крестьяне, освобожденные из зависимости помещиков, не возвращались уже снова в крепостное состояние зачислением их в разряд собственных крестьян владетеля. Необходимо сказать и то, что среди зависимых сословий Имеретин, Мингрелии и Гурии заметно было всегда стремление перейти в сословие сравнительно более приличное по общественному положению в народе, а напоследок и совершенно освободиться от тех тяжких податей и повинностей, которые обременяли крестьянина и держали его в черном теле. Таким образом, задушевное желание моджалаба заключалось в том, чтобы сделаться мебегре, мебегре – азатом и т. д.

Взаимные отношения, существовавшие между зависимыми сословиями и их владельцами, представляли собою смесь семейного начала с начальническим господством.

Всмотревшись в эти отношения попристальнее, мы увидели бы, что крестьяне сидели зачастую за одним столом со своими господами, что вместе с ними они пили и ели, разделяли радость и горе, и нередко, к какому бы сословию человек ни принадлежал, хотя бы был и моджалаб, он плясал с княжною рука об руку, в хороводе местного туземного танца. Крестьянин оплакивал умерших членов семьи своего господина, точно так же и последний платил ему этот христианский долг и исполнял народный обычай безукоризненно и с сочувствием.

Между высшими сословиями существовали те же отношения, как и между низшими, но вместе с тем отношение это в дворянском сословном кругу, кроме того, имело на себе отпечаток чисто феодальный. Так, например, азнаур, по нашим понятиям точно такой же дворянин, как и князь, поддерживал стремя, когда последний садился на лошадь, или подавал ему трубку, снимал с его ног сапоги, ходил за княжеским ястребом, лошадью, возился с охотничьими собаками, не считая нисколько постыдным для себя нести подобную службу. Одновременно с этим тот же самый азнаур или князь сидели за одним столом с владетелем, беседовали, шутили, позволяли себе иногда разного рода выходки, которые не оскорбляли самолюбия даже и в том случае, когда лицо, к которому были обращены эти выходки, принадлежало к самому высшему сословию. Между тем старший вправе был послать кусок мяса или просто кость подвластному, и тот принимал ее с благодарностью, как знак внимания, и, в свою очередь, передавал обглоданные остатки низшему по сравнению с собой. Отказаться от чужих объедков считалось делом неприличным, и обсосанную кость низший считал необходимым обсосать с особым рачением.