История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Крестьянин имел право приобретать землю на свое имя и владеть ею на полных правах собственности. «Помещик может переводить своих поселян с одних земель на другие только при обоюдном с ними согласии, причем дается им полная льгота в течение двух лет, а затем подати и повинности установляются все те же, как и на прежних землях».

Крестьяне могли, с позволения помещика, заниматься торговлею, ремеслами и промышленностью и приобретенной через то собственностью, как движимой, так и недвижимой, распоряжаться по своей воле, без участия помещика, но с вознаграждением последнего условной платой при получении позволения.

Тушины, пшавы и хевсуры

Глава 1

Тушины у пшавы и хевсуры; их характеристика и место, ими занимаемое. Наружный вид, одежда и вооружение

Северный и южный скаты Главного Кавказского хребта, верховья рек Арагвы, Аргуна, Алазани, Иоры и Эрцойское ущелье населены тушинами, пшавами и хевсурами, составлявшими особый округ, простиравшийся до 3932 квадратных верст, с населением в 31 449 душ.

Округ этот граничит с севера с народами чеченского племени: вистами галгаевского общества, немирными кистами и землею горных чеченцев, населяющих верховья реки Аргун; с востока – дагестанскими обществами: Ункратль, Дидо, или Цунта, и частью Телавского уезда; с юга – Тифлисским уездом и гудомакарскими горцами.

Громадные скалы, весьма скудно обросшие по берегам рек соснами, пропасти и безвыходные ущелья, до которых весьма редко достигают солнечные лучи, шумные потоки, покрытые во многих местах обледенелыми обвалами, по которым часто приходится проезжать, как под сводами, едва проходимые тропинки и села, повисшие на уступах скал, – все это представляет величественную, хотя и дикую, картину местности, на которой поселились эти народы.

Земли удобной для хлебопашества весьма мало. Смотря на маленькие клочки пашни, разбросанные между скал и на вершинах гор, трудно поверить, чтобы человек мог забираться на такую высоту, – а хевсур идет туда с парою быков для посева только нескольких зерен ячменя. Лес на топливо добывается с большими еще затруднениями, и страшно смотреть на хевсурскую женщину, когда она спускается с крутизны с тяжелой ношей хвороста. Зато Хевсуретия изобилует отличными пастбищами и сенокосами.

Зима неприветлива в Хевсуретии: огромные сугробы снега заносят все ущелья, сообщение между деревнями прекращается, и несколько месяцев сряду слышен только вой ветра, глухое журчание полускованных льдинами водопадов да вой волков, не находящих, чем утолить свой голод. Обрушившиеся со страшной высоты отвесных скал завалы образуют местами крепкие своды над руслами рек; вместо деревень виднеются только верхушки сосен да закопченных башен.

С наступлением весны вся эта снежная масса начинает оседать, и ходьба по ней делается еще труднее. На каждом шагу путник погружается по пояс в снег и, не успев выкарабкаться из него, опять тонет. Глаза страдают от необыкновенного блеска солнечных лучей, играющих на беспредельном снежном море. Крутость подъемов и удивительная прозрачность редкого горного воздуха спирают дыхание…

Часто нет другого пути, как по заваленному огромными каменьями руслу реки, катящей с шумом целые массы пены. Тогда, держа друг друга за руки, опираясь на остроконечные палки, путники едва переступают и борются с сильным напором воды. Местами снег образует над реками своды, живые мосты, при проходе по которым треск дает знать о возможности провала и падения с высоты нескольких сажен прямо в поток, с глухим ревом пробивающий себе грудью дорогу сквозь глыбы снега.

Природа Пшавии не менее грозна и величественна. Повсюду горы и лес, лес и горы, кое-где разбросаны деревушки; дорога также пролегает по большей части вдоль рек, как, например, вдоль Арагвы, оглушающей своим шумом. Арагвское ущелье отличается своею живописностью, но крайне затруднительной дорогой. Часть ее еще сносна, но большей частью путешественник предается воле привычного коня, и если он сам первый раз в этом месте, то невольно закрывает глаза и творит молитву. Нужно пересечь быстрину реки, обдающей оглушительным ревом. «Волны кипят, все дно течет мимо ног коня, вот-вот вас уносит… голова идет кругом… река хлещет прибоем в берег… конь напрягает силы – и вы выбрались на сушу в виду пшавского селения Шуапхо. Поезжайте дальше, и вам предстоит то подъем до небес, то спуск в преисподнюю, по тропинке не более пол-аршина ширины, справа которой отвесная скала, а слева непроницаемая бездна, и тогда вы достигнете до Аргуна, который ревет и шумит еще более Арагвы. Путники должны кричать, чтобы передать что-нибудь друг другу. Брызги падают на лицо, и всего обдает водяною пылью».