История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

«Впрочем, – говорит И. Дискаров, – Цовское общество тушин с некоторого времени отчасти переступило это заветное обыкновение. Одна деревня из этого общества, Сагирта, была разорена потоком, набежавшим с гор; большая часть жителей ее погибла; уцелевшие же от сего разорения, долгое время проживая в разных местах гор, наконец решились просить правительство о дозволении им поселиться на горе Тбатани за Панклесским ущельем, на пути в горную Тушетию. Просьба их была исполнена, и вслед за тем жители остальных трех деревень этого общества не замедлили присоединиться к ним по причине тесной связи со своими братьями и особенно по удобству близкого сообщения с Кахетией. Таким образом, летний кочевой табор этого общества теперь находится на горе Тбатани. И редко кто, сначала недовольный таковою переменой и забвеньем могил праотцов, придет, бывало, в Цовато, в родной аул, зажечь очаг в заглохшей своей сакле, кроме тех, которым по жребию досталась обязанность охранять священные жертвенники и исполнять постановленные при них обряды».

Такие люди назывались аборбады, выбирались по одному из каждой деревни и в продолжение года оставались при жертвенниках безотлучно. Несколько бедных кистинских семейств, с дозволения хозяев, переселились в Цоват и жили в оставленных саклях, а потом и сами цовцы стали переселяться опять в Цова-то и обновляли свои прежние жилища.

В 1801 году у тушин считалось 22 селения, которые составляли четыре общества; и все вместе могли выставить до 500 человек войска.

Считаясь подданными Грузии, тушины в то же время платили дань дагестанцам. Дань эта состояла из 600 овец, из коих каждая ценилась в 80 копеек на наши деньги. В свою очередь, владея хорошими пастбищами, тушины за плату дозволяли им пасти свой скот на их полях. От этого соседние к ним дагестанцы считались самыми спокойнейшими.

Грузинскому царю тушины вносили ежегодно одну определенную дань, не признавая кроме нее никакой другой. Дань эта состояла из 400 баранов и 200 барашков и известна была под именем сабалахо. Все три рода этих народов считались подданными Грузии. Они управлялись лицами, назначенными от царей преимущественно из грузинских князей. Тушины имели особого правителя от пшавов и хевсур, которые управлялись одним лицом. Власть правителей простиралась только до того, чтобы держать их в зависимости грузинского царя и, в случае военной надобности, иметь от них вспомоществование. Испытанная храбрость этих народов заставляла грузинских царей дорожить подданством их. Тушины, пшавы и хевсуры всегда составляли лучшие отряды в войсках грузинских. В старину каждое общество, по обычаю, охраняло не только известный пункт своей родины, но, в случае тревоги из конца в конец, каждое общество подавало другому весьма скорую помощь. Тушины были редко побеждаемы, и почти всегда нападавший на них неприятель претерпевал сильный урон. Народ этот издревле, и даже во время русского правления, составлял самый лучший оплот для Грузии, от вторжения в ее пределы хищных горцев.

В 1846 году жители нескольких деревень Чаглипского общества, которые могли выставить не более 60 защитников, отразили напавшее на них врасплох скопище более 3000 лезгин и дидойцев. В этом отражении принимали участие мальчики моложе 15 лет. Они, по местному обыкновению, с торжеством несли кисти рук убитых ими неприятелей. Не считая множества раненых и погибших без вести, урон неприятеля простирался до ста тел, доставшихся в трофей победителям, не имеющим обыкновения брать пленных.

О храбрости тушин рассказывают во всех углах Кавказа. Горцы редко хвалят и воспевают храбрость – считая ее делом весьма обыкновенным, – но про тушин в центре самого Дагестана, в Аварии и других местах сложены и поются песни. Тушин решится лучше умереть, чем попасться в плен, но если бы это случилось каким-нибудь образом, по не зависящим от него обстоятельствам, то он умрет в тяжкой неволе, как говорится со славою, но не согласится быть выменянным на неприятельскую пленную девушку.

– Изрублю семерых в куски, – говорит тушинская песня, – не то променяйте меня на девушку татарскую, – это верх стыда, какой только может быть для храброго тушина.

До сих пор еще существует опасная тушинская тропа, проложенная по хребтам гор в Джары и Белаканы. Пробраться по этой тропе и отогнать у лезгин скот было для тушин делом обыкновенным. Близ селения Буно, в Дагестане, и до сих пор существует камень, о котором рассказывают, что тушины, отправляясь в поход в глубь Дагестана, останавливались здесь для перековки лошадей, отчего самый камень называют камнем, где тушины ковали, нередко навыворот, чтобы сделать след свой незаметным.