История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Столь очевидные преимущества заставили главнокомандующего приступить немедленно к заложению укреплений: в вершинах р. Тахтамыша; на р. Куме, у бывшего Хахандукова аула; на р. Подкумке, при урочище Бургусанте; при кургане, называемом Красивый; на р. Малке, у Каменного моста, где проходили лучшие дороги за Кубань; на р. Баксане, близ урочища Кызбурун; на реках Чегеме, Череке, Урухе и, наконец, главное укрепление на р. Нальчике, где должна была расположиться штаб-квартира полка, назначенного для охранения порядка в Кабарде.

Одновременно с заложением укреплений приказано было прорубить дорогу через лес на Татартупском хребте до р. Белой, воспрещено горцам селиться на правом берегу р. Кубани и, наконец, Военно-Грузинской дороге дано иное направление. Перенося ее с правого на левый берег р. Терека, Алексей Петрович прикрыл ее укреплениями Пришибским, Урухским, Минаретским и Ардонским.

Сознавая всю важность мер, предпринятых главнокомандующим, кабардинцы явились к Ермолову с покорностью, обещали выселиться из гор, быть покойными и просили остановить постройку укреплений.

– О крепостях просьбы ваши бесполезны, – отвечал Алексей Петрович, – я сказал, что они будут, – и они строятся.

Главнокомандующий требовал, чтобы кабардинцы непременно выселились из гор, и обещал жестоко преследовать тех, которые не исполнят его требований. «В случае измены, – писал он кабардинцам[668], – или участия в разбоях, всякий владелец или уздень теряет свое достоинство и наказывается, как всякий преступник, по законам российским.

Я объявляю вам, кабардинцам, и в особенности простому народу, что всех владельцев и узденей, бежавших за Кубань или укрывающихся в горах, как явных изменников своему государю, лишаю всех прав и достоинств. Если кто из кабардинцев будет иметь с ними связь и сношения, будут строго наказаны. С ними запрещается вступать в новые связи родства.

Узденям и простому народу повелеваю, при всякой встрече с изменниками, действовать оружием и забыть глупое обыкновение не стрелять в князя, когда он стреляет. Если кто из изменников, бежавших за Кубань или укрывающихся в горах, будет нападать на селения или дознан будет в преследовании и против него простой народ стрелять не будет, то селение будет наказано оружием. Мошенники, по гнусному прежнему обыкновению, будут защищаться тем, что они князья. Простой народ не должен сему верить, и я еще повторяю, что со всех вообще изменников сняты прежние их достоинства.

Отныне и впредь запрещается всем кабардинским владельцам и узденям отдавать детей своих на воспитание к чужим народам, т. е. к закубанцам, карачаевцам и вообще горским народам, но воспитывать их в Кабарде. Тех, кои отданы прежде, тотчас возвратить».

Вместе с тем для уничтожения влияния на народ грубого и необразованного духовенства, в руках которого находилось разбирательство дел, Ермолов учредил в Нальчике временный суд, для разбора дел тяжебных по правам и обычаям народа, но с применением, по возможности, русских законов. Решению суда предоставлены все тяжебные дела, не превышающие 200 рублей, а выше представлялись на рассмотрение управляющего Кабардою. Все штрафные деньги, взыскиваемые по обычаю, не поступали в пользу судей, а должны были храниться в ведении суда и без разрешения не расходоваться. Дела уголовные были совершенно изъяты из ведения суда, и виновные судились военным судом.

В состав временного кабардинского суда были назначены: один председатель, один кадий, шесть судей, два депутата, один секретарь и один русский чиновник, «для поверки журналов, веденных в суде». Наблюдение за правильностью действий суда было возложено на полковника Коцарева, назначенного командующим войсками, в Кабарде расположенными. На усиление его боевых средств Ермолов оставил в Кабарде два батальона Ширванского полка, а для пресечения сношений кабардинцев с закубанцами были поставлены на реках Куме и Подкумке по одной роте Тенгинского полка с орудием и 40—50 человек донских казаков[669]. Отряды эти были слишком незначительны для того, чтобы прекратить хищничество, и наше правительство пришло к мысли о необходимости войти в торговые связи с закубанцами, преимущественно с черкесами и абазинцами, «дабы чрез то смягчить суровость нравов их и положить конец неприязненным их действиям к нарушению тишины на кубанских пределах наших».