История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Как ни склонны были верить в Петербурге всему тому, что служило к обвинению Ермолова, но донесения Паскевича были встречены с некоторым недоверием, – в них ясно видно было пристрастие, придирчивость и преувеличение. К тому же Паскевич тогда только еще начинал свою самостоятельную деятельность, а император Николай во многом не соглашался с проектируемым им быстрым и безоглядным наступлением. Напротив, он скорее в этом отношении склонялся на сторону Ермолова. «Я совершенно разделяю мнение ваше, – писал государь Ермолову[993], – касательно дальнейших военных предприятий против персиян. Я совершенно согласен, что прежде нежели перейти Араке, лучше очистить наши провинции совершенно от неприятеля, упрочить спокойствие оных и обеспечить продовольствие войск на дальнейшее действие, внести тогда уже войну в пределы Персии и действовать решительно. Не должно, однако же, упускать случая, если бы таковой представился, к овладению Эриванью, силою ли оружия, посредством денег или тайных сношений с эриванским сардарем. Я все сие поручаю вашему усмотрению».

Представляя государю донесение Паскевича, в котором развивался план будущих действий и намерение перейти Араке, Дибич приложил и свое мнение. «Решимость Паскевича, – писал он[994], – отогнать персиян от Аракса будет, я надеюсь, увенчана успехом. Она могла бы иметь значительную пользу, если бы поддержана была эшелоном войск и достаточным подвижным магазейном. В нынешнем положении многочисленная кавалерия неприятеля, если будет уметь действовать, весьма может затруднить движение Паскевича и сделать оное даже невозможным, если Ермолов не решится перейти в Шуше, дабы поддержать наступление Паскевича». На этой самой записке император Николай Павлович написал: «Все это правда, и я, признаюсь, не разделяю мысли Паскевича, ибо она удаляет нас от настоящей цели кампании».

Видя, однако же, несогласия, возникшие между Паскевичем и Ермоловым по поводу предстоявших действий, и неприязненные отношения друг к другу, государь поручил Дибичу успокоить Паскевича и выразить ему желание, чтобы он оставался на Кавказе до дальнейших распоряжений.

«Я имел удовольствие получить ваши последние письма, – писал ему Дибич[995]. – Тотчас по получении первого я поспешил его представить его императорскому величеству. Вы должны быть совершенно уверены, любезный товарищ, в чувствах расположения, которые наш августейший монарх к вам имеет, и удостоверены в искреннем участии, которое его величество принимает в состоянии вашего здоровья.

Вы должны быть уверены, что он охотно разрешил бы, согласно вашего желания, вас вызвать, если бы не рассчитывал много на то влияние, которое ваше присутствие в Тифлисе может оказать на решения, от которых более или менее зависят последствия войны, в которой вы с таким успехом стяжали первые лавры.

Вскоре после получения вашего первого письма приехал ваш адъютант. Депеши, с которыми он прислан, должны были возбудить справедливые опасения о степени успеха будущей кампании и в особенности о ее быстроте. Его величество с особенным неудовольствием увидел, в каком неустройстве находятся наши бравые войска и что это не может быть иначе, как следствие непростительного упущения и лихоимства частных начальников. Но те же самые причины, которые вызвали вашу посылку из Москвы, любезный генерал, и которые ваш ум и сердце отгадали, заставляют в настоящее время ожидать категорического ответа от генерала Ермолова относительно плана операций, который его величество приказал ему послать и которого копию вы уже получили. Если он поторопится его исполнить, то его величество уверен, что возвышенные чувства истинного победителя под Елисаветполем заставят содействовать тому и сердцем, и душою. Его величество все-таки не отказывается вызвать вас, если вы думаете, что вам совершенно невозможно служить с генералом Ермоловым. Если же, напротив, он откажется исполнить желание государя словом или делом, тогда его величество не может допустить такой неспособности и назначение нового главнокомандующего последует немедленно. В этом случае его величество не сомневается, что этот новый начальник, которым может быть только один из самых старших и уважаемых генералов, еще более будет нуждаться в ваших советах и в вашей поддержке (votre appui). Полагал назначить вас начальником штаба действующей против персиян армии[996], его величество дает вам возможность быть советником и подготовить все средства, которые обеспечили бы нам кампанию столь же счастливую, сколько победа 13 сентября (под Елисаветполем) дает нам право ожидать от вас. Он уполномочил меня сообщить вам его мысли по этому важному предмету и уверен в вашем усердии и готовности пожертвовать своею личностью пользам отечества.