История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

Когда издатель попросил Мери опустить шестой раздел «Королевы Мэб» из-за «откровенного атеизма», она встревожилась и обратилась за советом к Хенту: «Я не одобряю атеизм, но не хочу кромсать оригинал». Несколько дней спустя, так и не обретя спокойствия, Мери продолжает обсуждать этот вопрос с Хентом: «Мне, разумеется, претит мысль об исковерканном издании, хотя я без укоров совести готова опустить строки, которые сам Шелли никогда не стал бы перепечатывать, проживи он дольше; но я очень люблю “Королеву Мэб”, он так гордился ею в те дни, когда мы познакомились, – она напоминает мне о нашей чудной юности. Поэтому я до сих пор не могу принять окончательного решения».

Ни Хент, ни Хогг, ни Пикок – никто не возражал против купюр, и Мери, скрепя сердце, решила опустить некоторые строки. Вместе с ними ушло посвящение Харриет. И тут Хогг разразился оскорбительным посланием Мери. Горько упрекнул ее и Трелони. Да и рецензенты осудили за пропуск первых строф поэмы. Но Мери поняла, что друзья Шелли – не ее друзья.

12 февраля 1839 года Мери записала в дневнике: «Это такая изнурительная работа, что можно было бы ожидать товарищеского поощрения и сочувствия… Я переменчива, бываю подавлена, иные находят, что я высокомерна, но за всю свою жизнь я не совершила ни одного невеликодушного поступка. Я горячо сочувствую людям и растратила сердце, любя их, стараясь им служить».

Ей тяжело давался труд воспоминаний, она заставляла себя воскрешать мельчайшие детали их совместной жизни с Шелли ради того, чтобы примечания были точными. «Воспоминания растравляют мою душу», – признаётся она в дневнике. Копаться в прошлом, выслушивать филиппики друзей ей оказалось не под силу. Она слегла. Болезнь была опасная. Второй раз в жизни ей показалось, что она умирает или теряет рассудок. «Я часто ощущала, что натянутая струна вот-вот лопнет и я больше не смогу управлять своими мыслями». Выздоравливала Мери медленно и совершенно освободилась от душевного смятения лишь тогда, когда вышло второе издание «Стихотворений» Шелли, где было напечатано: «По моей просьбе в этом издании воспроизводятся опущенные фрагменты и названия “Королевы Мэб”».

Мери постоянно ощущала, что на нее обращены критические подозрительные взгляды – «друзья» следили за каждым ее шагом. Хоггу она давно не доверяла и, получив его возмутительное письмо, записала в дневнике: «Он сделал все, что мог, чтобы второй раз вонзить в меня отравленный кинжал, давно торчащий в моем сердце».

Как ни странно, именно Хогг и Трелони стали самыми горячими ее ниспровергателями. Любовь одного из них она когда-то поощряла, а потом отвергла, а предложение руки и сердца со стороны второго отвергла сразу. В презрении, которым эти двое обливали ее, видна смесь ревности и злости, и трудно удержаться от предположения, что им хотелось отплатить за старую обиду.