История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

После «Франкенштейна» «Лодор» стал самым успешным романом Мери Шелли. Героиня романа Этель приезжает в Америку вместе с отцом, лордом Лодором, который вскоре погибает на дуэли. Девушка возвращается в Лондон и влюбляется в Эдуарда Вильерса, неудачника, живущего под страхом долговой тюрьмы. Очевидно, эта тема возникла из ее собственного опыта – в первые годы их совместной жизни с Шелли ему постоянно угрожали кредиторы до такой степени, что им приходилось снимать меблированные номера в гостиницах Лондона, где Шелли появлялся только изредка, подолгу скрываясь от судебных приставов. Другая линия романа – неожиданная встреча Этель с матерью, о которой она с детства ничего не знала, и только сейчас обнаружилось, что все эти годы именно она и была ее тайным благодетелем. Это тоже сюжет из жизни самой Мери, лишенной материнской заботы с самого рождения.

…Впрочем, ей не дано было жить тихо, плывя по воле волн. Судьба, обрушившая на нее такое множество несчастий, словно отметила ее особу и все еще держала на прицеле. Но так как Мери меньшего ждала теперь от жизни, она и огорчаться стала меньше. Она не переставала надеяться, что высший свет простит ей безрассудства молодости и перед Мери Шелли-писательницей, независимой, незаурядной личностью, вдовой великого поэта и дочерью известного философа, откроются наконец двери хорошего общества. Что она под этим подразумевала, остается непонятным, может быть, такого общества и не существовало в природе – ведь она была знакома с самыми известными людьми своего времени, и все они отдавали ей должное. Влейся она в светскую толпу, которую воображала себе издали, она обнаружила бы ее поверхностность, измельчание духа, ей не дана была возможность проверить жизнью эту ее всегдашнюю иллюзию.

Стремясь проникнуть в высший свет и чувствуя все больше, что «там ее не принимают», она довольно часто стала уступать общественному мнению. Конечно, в положении Мери разумный компромисс был предпочтительнее с позиции расхожих вкусов. Но она слишком истово стремилась к своей цели. Возможно, внутренние побуждения, заставившие Мери написать «Лодора», роман предельно конформистский, совпали с мотивами ее отца, который в это же время принял правительственную синекуру, хотя раньше предавал анафеме все формы государственного управления. Дело в том, что многолетние безденежье, бесчисленные унижения и связанные с ними заботы подмяли под себя обоих – в большей степени отца, в меньшей дочь. Совсем отбросить материальное не удавалось никому, и Мери с Годвином лишь подчинили свою жизнь «осознанной необходимости».

Хотя «Лодор» и получил признание, предметом ее гордости оставались биографии, которые после переезда в Харроу она писала для энциклопедии. В письмах она часто (чаще, чем прочие свои труды) упоминает эти биографии. Должно быть потому, что ей была приятна объективность жанра, который не давал что-либо подсмотреть в ее душе, в то время как романы придирчиво читались предубежденной, любознательной публикой.

В Харроу Мери было не очень весело. Оторванная от своих немногочисленных друзей, она пыталась раствориться в жизни сына, принимала его друзей, насколько позволяли средства: «Порою он устраивает завтраки на шесть-восемь персон, чтобы добиться популярности, и это несмотря на мою бедность…» Но Перси не оправдывал ее надежд и притязаний. Как многие родители, она с удивлением замечала, что сын не такой, как они с Шелли: «Ему недостает чувствительности, впрочем, должно быть, мою было не легче обнаружить, чем его, вот разве миссис Годвин открыла очень рано мою чрезмерную романтическую привязанность к отцу». Что-либо чрезмерное и романтическое было не в духе Перси. Из мальчика он превратился в юношу, ему исполнилось 16 лет, и Мери с огорчением заметила, что он не отличается особой остротой ума. Единственное, что передалось ему от отца, – страстная любовь к хождению под парусами. Это всегда волновало мать. Дородный, бесстрастный, он был потомком сквайров Шелли в гораздо большей степени, чем сыном своего отца и внуком Годвина. Мери не догадывалась, что в этой заурядности ее единственного сына и кроется ее своеобразная удача. Ей хотелось, чтобы он блистал и выделялся среди сверстников, чтобы у него было свое особое призвание, а вместо этого, неяркий, он оставался рядом с ней до самой ее смерти, всегда поддерживал ее и был ей предан. Вступил в удачный брак, не делал долгов, и никогда не доставлял ей огорчений. Правда, в период обучения в Харроу, Мери еще не рассталась с мыслью, что в Перси кроются подспудные таланты и чудо все-таки произойдет.