История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

Возможно, что комедия «Духи» Лариве была известна Мольеру и что он своего Гарпагона создал не только под влиянием Плавта, но и заимствуя некоторые черты у Лариве, в частности зажиточность скупца, который, как известно, у Плавта был человеком бедным. Но все же предшественником Мольера Ларике назвать нельзя. Несмотря на то, что его комедии «Лакей», «Вдова», «Ревнивец», «Школяры», «Обманщики», «Верный» и другие были сюжетно занимательны, писались прозой и отличались живостью языка, они не обладали сценическими достоинствами и никогда не были поставлены. Драматургия и театр находились в резком противоречии.

ТЕАТР БУРГУНДСКОГО ОТЕЛЯ

В то время, когда в академиях и салонах просвещенные любители мечтали о воссоздании античных спектаклей и в уединении творили пьесы, которые им казались шедеврами, достойными Софокла и Теренция, театральное искусство реально было представлено труппой Братства страстей господних, твердо обосновавшейся в Бургундском отеле. В длинном узком партере всегда стояла густая толпа простонародья, а галлереи были до отказа набиты зажиточной публикой. Представления Братства пользовались огромной популярностью, их посещали даже короли.

Запрещение играть мистерии нанесло, конечно, сильный удар по Бургундскому отелю, но так как Братству было предоставлено право показывать моралитэ, священные истории, фарсы и соти и за ним сохранялось его монопольное положение, то удар этот первоначально не казался смертельным. Но изменение репертуара, естественно, потребовало и некоторых перемен в труппе театра. Члены Братства, опытные в исполнении мистерий, были мало пригодны для игры в фарсах. Поэтому владельцы Бургундского отеля стали приглашать к себе Базошей и Беззаботных ребят. Актерские корпорации совместными усилиями создавали смешанные представления, так называемые pois pile — причудливое сочетание моральных пьес и непристойных фарсов. Со временем комический и пародийный элемент до такой степени получил преобладание над серьезным, что ревностные христиане ворчливо называли дом Братства страстей Иисуса Христа «клоакой и домом сатаны».

Но Братству не страшны были никакие нападки. Его монопольные привилегии подтверждались каждым новым королем — в 1555 г. Генрихом II, в 1560 г. Франциском II, в 1567 г. Карлом IX. Парламент ревностно следил за выполнением этих постановлений и оберегал Братство от конкуренции. Вольные актерские труппы беспощадно изгонялись из Парижа. Поэтому случилось так, что не в столице, а в провинции накапливались те творческие силы, которым суждено было преодолеть рутину Бургундского отеля и направить сценическое искусство по новому пути.

Но если Братству легко было бороться со своими бесправными соотечественниками, то значительно труднее оказалась борьба с итальянскими гастролерами, которым покровительствовал двор. Екатерина Медичи, жена Генриха II, итальянка по происхождению, пригласила в 1571 г. труппу commedia dell'arte во главе с актером Ганасса. Итальянцы при дворе имели успех но когда они захотели выступать публично, то парламент запретил представления, которые давали «Альберто Ганасса и его товарищи итальянцы».

При первом столкновении Братство одержало легкую победу. Но через пять лет, по приглашению Генриха III, в Париж приехала новая труппа — Gelosi (Ревностные). Актеры с трудом добрались до столицы. Страна пылала в междоусобных войнах, по дороге, около Лиона, итальянские комедианты попали в руки гугенотам, и Генриху пришлось выкупать своих гостей из плена. Итальянцы сполна вознаградили короля за проявленную заботу. Актеры покорили двор своим остроумием и живостью. Особенно понравились зрителям глава труппы Фламинио Скала и несравненная Изабелла Андреини.

Несмотря на протесты Братства и парламента, итальянцы выступили в самом Париже, в зале Малого Бурбонского дворца и стяжали себе первым же спектаклем огромную славу. «В воскресение, 19 мая, — пишет современник, — итальянские комедианты начали свои представления в Бурбонском отеле. Они брали 4 сольдо с каждого француза, и у них был такой сбор, какого не бывает даже в том случае, когда читают проповеди сразу четыре лучших парижских проповедника».

Дела Братства явно ухудшались: в том театре, где восхищенно аплодировали Карл VIII и Франциск I, все меньше встречались зрители аристократических фамилий. Церковь не прекращала своих нападок на репертуар Бургундского отеля, и приходилось хитрить, итти на уступки, а иногда и просто давать взятки. После очередного доноса в 1577 г. Братство обязалось не играть своих спектаклей в часы обедни и внесло приходской церкви 300 ливров на благочестивые цели.