Исцеление от травмы. Как справиться с посттравматическим стрессом и вернуться к полноценной жизни

Такие сенсорные связи продолжают появляться и разрастаться, так как с нами случаются и другие травмирующие события или же всплывают в памяти прочие детали того, что случилось ранее. Из-за всего этого нам становится еще сложнее узнать, что именно с нами произошло, и справляться с триггерами, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Когда мы травмированы, все обстоятельства работают против нас. Мы не можем качественно спать из-за кошмаров или потому, что не чувствуем себя в безопасности в собственном доме, а наш мозг не может из-за этого должным образом производить обработку информации и консолидацию памяти. Это означает, что мы не можем восстановить в памяти полную картину случившегося — только эмоции, которые тогда испытывали, или же какие-то отдельные моменты. Наконец, миндалевидное тело продолжает добавлять всё новые триггеры в список того, что напоминает нам о травме, чтобы уберечь нас от опасности, но вместо этого, по сути, заставляет практически все предметы и всех людей напоминать нам о самом ужасном, что с нами случилось. Во многих случаях такая работа мозга приводит к тому, что мы проводим в оцепенении большую часть своей жизни, испытывая сложности и в отношениях, и в выполнении повседневных дел.

А не выдумываю ли я все это?

Когда каждая деталь, которую вы знаете о травмирующем событии, то оказывается в фокусе, то пропадает, кажется нелогичной и постоянно меняется. Может быть сложно понять, точно ли вы не выдумываете то, чего не было. Слишком уж часто я слышу от своих подписчиков и клиентов, как те беспокоятся, что придумали травму, чтобы объяснить все прочее, с чем они вынуждены справляться. Все дело в том, что мозгу проще вспоминать ужасающие моменты и хранить достаточно подробное воспоминание о нем в течение многих лет. Так получается из-за того, что в таких обстоятельствах вырабатывается адреналин, который способствует формированию более прочных и точных воспоминаний о случившемся[68]. И, как мы уже выяснили, воспоминания невозможно менять до тех пор, пока не удастся восстановить их в памяти, поэтому маловероятно, что мы придумываем травмирующий опыт, которого на самом деле не было.

Мне кажется, что мои воспоминания много раз пропускали через все возможные сита: и через те, в которых большие отверстия, и через те, в которых отверстия маленькие, и продолжали это делать до тех пор, пока у меня полностью не пропала уверенность в том, что на самом деле произошло, что мне могли рассказать или что пришло мне в голову, но чего не было на самом деле.

Вероятно, вам покажется это странным, но мне нравится сериал «Закон и порядок». Каждый раз, когда герои отправляются опрашивать соседей или прохожих на улице, не видели или не слышали ли те что-то необычное или странное в тот день, в большинстве случаев опрашиваемые не могут ничего вспомнить. Так бывает потому, что если люди не столкнулись с чем-то пугающим или тревожным, то не случилось и выброса в кровь адреналина, который мог бы помочь формированию четкого и долгосрочного воспоминания. Если происходит только нечто обычное и повседневное, мы этого не запоминаем. Например, мы можем точно помнить, где были 11 сентября 2001 года, но, вероятно, не сможем вспомнить, что делали днем или неделей ранее.

Хотя адреналин и способствует формированию более точных и прочных воспоминаний, он помогает лишь до определенной степени. Если же мы, как утверждает Бессел Ван дер Колк в книге «Тело помнит все», «сталкиваемся с чем-то ужасающим — особенно если это что-то вводит нас в “неизбежный шок” — система перегружается и алгоритм нарушается»[69]. Это приводит к тому, что в памяти остаются лишь отдельные фрагменты, а также эмоциональные и сенсорные напоминания без какого бы то ни было контекста, что полностью лишает их смысла. Получается, мы знаем, что произошло, и в то же самое время даже не представляем.