Итальянец

Ломбардо не отвечает; нахмурившись, он сосредоточенно чистит детали дыхательного аппарата и заново его собирает. Капля пота стекает у него по лбу и повисает на кончике носа.

– Однажды, – говорит Скуарчалупо, – на тренировке в Порто-Венере ты сказал мне одну вещь… Помнишь?

– Нет.

– А вот я отлично помню. Когда выходишь в море, все остальное надо оставить на суше. Балласт мешает плавать… Вот что ты сказал мне, брат.

Венецианец кивает, не отрываясь от своего занятия.

– Сегодня ночью у меня не будет никакого балласта.

– Когда ты сидишь впереди меня, я должен быть во всем уверен. Я смотрю на твою спину или на твои очертания в темноте и знаю, что могу полностью тебе доверять.

Ломбардо застывает, не поднимая глаз. Затем тыльной стороной ладони утирает пот с лица.

– Она опять сильно рискует, – говорит он.

– Она? – Скуарчалупо смотрит на него с удивлением. – Твоя подруга из книжного магазина?

– Она последний раз проводит рекогносцировку, чтобы подтвердить местонахождение объектов в порту. Капитан-лейтенант Маццантини приказал мне ее об этом попросить.

Скуарчалупо ошеломлен:

– Она что, вернулась на Гибралтар?

– Сегодня, рано утром. Так я думаю.

Неаполитанец размышляет.

– Но если мы здесь, кто за ней присматривает?

– Наши люди с Вилья-Кармела.

– Твоя подруга – точно, баба с яйцами… Как тебе удалось ее убедить?

– Она сама так решила. Я-то как раз пытался отсоветовать.

Скуарчалупо не верит своим ушам:

– Ты ей отсоветовал?

– Но она решила идти.

– Ты ненормальный, Тезео.

– Потому что советовал не ходить или потому что позволил пойти? А если ее возьмут англичане?

– Не возьмут.

– Черт… А если возьмут?

– Можешь себе представить.

– Черт бы все побрал.

– Да уж.

– Черт, черт, черт.

Спокойно и тщательно Ломбардо заканчивает собирать клапан, прикрепляет кислородный баллон и проверяет, как они работают. Скуарчалупо смотрит на него испытующе:

– А вы что, это самое?..

Он не договаривает, но и ответа тоже нет.

– Матерь божья, брат, – добавляет он. – Вот так история.

– Да. История.

Поднявшись на ноги, Ломбардо вешает дыхательный аппарат на стойку со снаряжением. Тем временем Скуарчалупо достает из кармана листок бумаги и разворачивает на столе.

– У меня тут карта порта. И наш объект тоже есть.

Ломбардо смотрит на него осуждающе:

– Выносить документы из каюты запрещено.

– А я ничего и не выносил. Я сам нарисовал, по памяти.

– Тем хуже.

Неаполитанец постукивает пальцами по листку.

– Да ладно. Иди сюда… Смотри.

Ломбардо подходит и снова садится. Скуарчалупо водит пальцем по рисунку.

– Курсом восемьдесят градусов выйдем прямо к северному входу, между молом Карбон и Центральным волнорезом… Если проскочим бомбы, доберемся до противолодочной сетки поперек устья. По верху, под носом у англичан не пройти, со дна мы ее не поднимем.

– Можем разрезать этими новыми немецкими ножницами. Проделать отверстие.

– Дай бог, если так. В любом случае, если пройдем сетку и «Найроби» не сменил стоянку, нам до него останется метров сто пятьдесят или двести… Вот, я указал местоположение, которое было на карте.

Венецианец кивает, даже не глядя в карту:

– От двенадцати до девяти метров, кое-где восемь.

Скуарчалупо подмигивает ему:

– Тоже перепроверял, а?

– Конечно. И знаешь, что это все означает: мы пойдем вплотную к поверхности, малейший ошибочный маневр – и вынырнем на свет божий или нас засекут по свечению.

Неаполитанец кивает, вдруг помрачнев.

– А если пахать по дну, поднимется туча водорослей, и видимость у нас будет не больше, чем у жареной рыбы.

– Вполне возможно.

– Ладно, тогда представь себе, что все идет хорошо до этого момента, но потом вдруг раз – и все меняется. Мы минируем крейсер, но не можем вывести майале из порта: потеря управления или авария. Придется выйти на сушу… У тебя есть место на примете?

– Северный мол. – Ломбардо показывает на чертеже. – Отличное место, рядом с деревянной пассажирской пристанью. Помнишь?

– Да, конечно… Мы его имели в виду на случай, если придется выходить где-то поблизости. Там всегда темно, особенно когда в порту затемнение.

– Оно и сейчас может нам пригодиться. Оттуда переберемся на другую сторону, проплывем полмили до испанского берега.

– Если к тому времени вообще сможем плыть.

– Или поднимемся на борт какого-нибудь нейтрального купца – там какие-то стоят… Или поднимем руки и сдадимся.

Скуарчалупо не может сдержать гримасы отвращения.

– Уж только не это, дорогой товарищ. Дуче не понравится.

– Тогда скажи ему, пусть идет сам. Дадим ему прорезиненный костюм, пусть хотя бы ноги намочит.

Они вместе смеются, они снова два бойца. Два товарища.

– Мы вернемся на нашей майале, – твердо говорит Ломбардо. – Я уверен.

– Ну еще бы… А быки травку не едят.

Скуарчалупо убирает листок бумаги в карман и встает. Надо последний раз осмотреть майале и перейти с генератора на динамо-машину, чтобы зарядить батарейки. Ломбардо надевает промасленную спецовку, они выходят из дока; на трапе, ведущем в док, где начинаются операции, они встречают капитан-лейтенанта Маццантини, и у него такое лицо, что оба водолаза начинают нервничать.

– Надо поговорить, Тезео, – произносит капитан-лейтенант.