Италия и Византия в VI веке

Смягчение наказания за подобные преступления в остготском законодательстве, в котором в подавляющем большинстве случаев наказания значительно строже, чем в римском праве, нельзя считать простой случайностью; наоборот, оно свидетельствует, что остготская знать, находившаяся у кормила правления в Остготском королевстве, была заинтересована в сохранении рабства.

Наряду с насильственным захватом свободных людей и обращением их в рабство крупные собственники прибегали и к другим средствам приобретения рабочих рук, необходимых для возделывания их полей. Так, весьма распространенным явлением в те времена было переманивание крупными землевладельцами чужих рабов и оригинариев. В остготском законодательстве оно обычно наказывалось не только возвращением раба господину, но и возмещением потерпевшему убытков[89].

Кассиодор также рассказывает о переманивании крупными землевладельцами чужих рабов и о их возвращении по предписанию правительства прежним хозяевам (Cass. Var., III, 43). Кроме того, крупные землевладельцы часто принимали и укрывали у себя беглых рабов и колонов, используя их труд в своих имениях. Эдикт Теодориха запрещает принимать беглого раба или чужого колона под страхом материальной ответственности. Виновный в совершении подобного проступка должен возвратить хозяину не только беглого раба вместе с его пекулием, но и в придачу передать ему еще другого раба той же стоимости (E. Theod., 84). При этом в эдикте указывается, что «тот, кто против воли господина держит у себя чужого раба, совершает кражу» (E. Theod., 86)[90].

Законодательством вводилось разграничение различных случаев удержания беглых рабов: тот, кто без переманивания (sollicitatio) удерживает у себя беглого раба или колона, обязан возвратить этого раба вместе с его пекулием прежнему хозяину и дать в придачу одного раба; если же это случится во второй или в третий раз, то виновный наказывается уже как sollicitator, т. е. он должен вернуть прежнему хозяину, кроме беглого раба, трех других рабов той же стоимости (Е. Theod., 84).

Эдикт Теодориха предусматривал случай, когда господин раба сам подсылал его с корыстными целями в чужой дом, ибо при этом господин мог рассчитывать получить обратно не только своего раба, но в придачу еще троих. Для раскрытия подобных злоупотреблений закон предписывал пытать раба, и если выяснялось, что он действительно был подослан господином, раб немедленно передавался фиску (Е. Theod., 84). Таким образом, за преступления своих господ в конечном счете расплачивались рабы, подвергавшиеся жесточайшим пыткам при расследовании дела, а господа рисковали лишь потерей раба.

Не подлежит сомнению, что постановления остготского законодательства, направленные против укрывательства беглых рабов, прежде всего отражали стремление правительства оградить права рабовладельцев на их собственность — рабов. Но с другой стороны, эти постановления свидетельствуют о борьбе внутри господствующего класса за использование труда рабов; причем в этой борьбе крупные землевладельцы широко применяли такие методы, как похищение и переманивание чужих рабов, а также принятие беглых рабов и колонов. Вместе с тем все эти данные показывают, что рабство как особый институт оставалось весьма распространенным явлением социально-экономической жизни Италии VI в.

В течение всего периода владычества остготов в Италии продолжала существовать и работорговля. Источники, и в частности законодательные памятники, упоминают о торговле рабами и о заключении различных сделок, касающихся купли и продажи рабов[91], а также их дарения[92].

Источниками рабства, помимо работорговли, являлись как военные походы, дававшие, по-видимому, некоторый приток рабов, так и насильственное обращение в рабство свободнорожденных италийцев (E. Theod., 78, 81, 82, 83; Cass. Var., VIII, 28.1) и обедневших готских воинов (Cass. Var., V, 29. 1; 30). Сохранились также и другие страшные язвы рабовладельческого общества — самопродажа бедняков и продажа в рабство детей (E. Theod., 94; Cass. Var., VIII, 33).

Случаи самопродажи, по-видимому, имеются в виду и в предписании эдикта Теодориха, сообщающем, что бедняки добровольно соглашались на продажу в рабство за известное вознаграждение, получаемое ими от продавца (E. Theod., 82).

В одном из правительственных рескриптов (от 527 г.), приведенных у Кассиодора, рассказывается, как разорившиеся свободные крестьяне Южной Италии были принуждены вследствие крайней нужды продавать своих детей (pueri ас puellae diverso sexu) в рабство на ярмарке в Лукании, близ местечка Левкотеи, богатым горожанам (Cass. Var., VIII, 33.4).

Источником рабства по-прежнему оставался и естественный прирост рабов. Согласно предписаниям остготского законодательства, заимствованным из римского права, дети, рожденные от союза свободного человека и рабыни, становились рабами[93]. Таким образом, в Остготском королевстве не были уничтожены те источники, которые питали институт рабства в Римской империи.