Италия и Византия в VI веке

В Остготском государстве переход из рабского состояния на положение свободного человека был по-прежнему затруднен (E. Theod., 96). Остготское законодательство в этом отношении не только заимствовало постановления римского права, но и внесло в них существенные изменения. Так, в эдикт Теодориха было включено особое постановление о том, что если «человек из рабского состояния (ex possessione servitutis) взывает к свободе, то его защитник (deiensor) обязан доказать, что он по происхождению свободный (E. Theod., 96). Таким образом, свободный человек, обращенный в рабство, не мог без посредничества какого-либо влиятельного покровителя, выступающего его защитником, возбудить дело о своем освобождении. В отличие от этого, согласно предписаниям римских юристов, свободный человек, незаконно обращенный в рабство, самостоятельно мог возбудить дело о возвращении ему свободы, без посредства защитника, и мог сам выступать в качестве истца (Dig., XL, 12.7; С. J. VII, 16). Таким образом, законодательство остготского правительства, фиксируя изменения в социально-экономических отношениях того времени, особо оговаривает участие какого-либо защитника, обычно из числа знати или высшего духовенства, в судебных процессах, занимающихся разбором дел о возвращении свободы незаконно обращенным в рабство людям[94]. Тем самым фактически освящалось такое положение, когда «взывающий к свободе» человек отдавался во власть какого-либо могущественного лица, выступающего в качестве его защитника. Ибо ясно, что подобный «защитник» оказывал высокое покровительство отнюдь не бескорыстно; скорее всего, получивший его защиту, даже и освободившись от рабства, попадал в зависимое положение от своего покровителя. Иными словами, правительство Теодориха открывало еще один путь остготской и римской феодализирующейся знати и высшему духовенству Италии для приобретения столь необходимых им рабочих рук.

Этнический состав рабов в Италии в период остготского владычества был весьма пестрым: наряду с рабами из местного италийского населения было много рабов-варваров, в частности готов, ибо, как известно, обедневшая часть свободных готов нередко превращалась в рабов (E. Theod., 70; Cass. Var., V, 29–30).

Юридический статус раба в Остготском государстве почти не изменился; раб, как и раньше, оставался лишенным всех гражданских и политических прав, а между свободными и рабами в правовом отношении продолжала сохраняться резкая, непроходимая грань. Кассиодор особо подчеркивает, что свободнорожденные не должны выполнять рабские работы (ab ingenuis famulatum quaerere non decet), — тем самым он весьма отчетливо противопоставляет свободнорожденных и рабов (Cass. Var., V, 39.15).

Рабы в Остготском государстве по-прежнему не могли занимать государственные должности и нести военную службу (Br. G. Th., X, 5.5). Лишь в некоторых, по-видимому чрезвычайных, случаях остготское правительство принуждено было несколько отступить от установленного правила, запрещавшего рабам нести военную службу.

Так, правительство Теодориха, не имея своего флота и крайне в нем нуждаясь, производило набор моряков из числа пригодных к морскому делу и желавших поступить на морскую службу рабов. Однако при этом рабы освобождались, а их хозяевам государство выплачивало соответствующее вознаграждение. И только после того как раб становился свободным человеком, он зачислялся во флот и получал государственное содержание (Cass. Var., V, 16)[95].

Рабы не имели юридической правоспособности (E. Theod., 48, 51, 96; Cass., Var., VI, 8.2). Они не могли выступать в суде в качестве свидетелей против своих господ (E. Theod., 48). Остготское правительство, следуя в этом отношении за предписаниями римских юристов, запрещало выслушивать показания вольноотпущенников, оригинариев или рабов, доносивших на своих господ и патронов или на их детей (E. Theod., 48). Уличенные в совершении доноса на своих господ, они карались смертной казнью еще до разбора дела (E. Theod., 48; ср. С. Th., IX, 6.3; С. J., III, 6). Исключение делалось лишь в случае совершения преступления об оскорблении величества, ибо по столь важным политическим делам принимались во внимание показания даже рабов[96]. Если раб являлся свидетелем, он всегда подвергался пытке. Остготское правительство, ограждая в своих законодательных постановлениях интересы господствующего класса, включило в эдикт Теодориха ряд предписаний, отличающихся крайней жестокостью по отношению к рабам. Например, тот, кому было необходимо получить показания чужого раба во время судебного разбирательства, мог, уплатив хозяину стоимость раба (в размере, назначенном самим господином), подвергнуть его пытке (E. Theod., 100; ср. PauI. Sent., V, 16.3). Тем самым фактически узаконивалось право господина торговать жизнью раба, ибо жестокие пытки, которым подвергались рабы во время судебных расследований, всегда могли закончиться их смертью[97].