Иудейская война

6. Следствием этих событий явилось то, что народ пребывал в таком унижении и страхе, а разбойники преисполнились такого неистовства, что даже взяли в свои руки назначение первосвященников. Оттеснив семьи, которые поочередно поставляли из своей среды людей на первосвященнические должности, они стали выдвигать людей безродных и никому не известных с целью обзавестись соучастниками своих святотатственных преступлений: в самом деле, ведь тот, кто без всяких заслуг случайно удостаивается высочайшей должности, неизбежно должен будет во всем подчиняться давшим ему эту честь. В конце концов посредством разнообразных наветов и измышлений они натравили друг на друга и этих своих ставленников, обратив к своей собственной выгоде склоки между теми, кто мог бы их обуздать, пока наконец, пресытившись преступлениями против людей, они не обратили свою дерзость против самого Бога, вступив в Его святилище оскверненными ногами.

7. К тому времени уже все население города было охвачено возмущением; во главе недовольных стоял старейший из священников — Ханан, разумнейший муж, который, если бы ему удалось избежать рук заговорщиков, наверняка смог бы спасти город. Своим оплотом и убежищем от народного возмущения разбойники сделали Храм Бога, и святилище превратилось в местопребывание тиранов. Их бесчинства отдавали еще и издевательской насмешкой, которая причиняла больше боли, чем самые действия. Так, чтобы проверить покорность народа и испытать свою силу, они стали назначать первосвященников по жребию, хотя, как мы уже сказали, преемственность первосвященства определялась происхождением. В оправдание своего замысла они ссылались на старинный обычай, говоря, что в прежние времена первосвященник избирался по жребию. На самом же деле это было извращение установленного порядка вещей, уловка, предназначенная для того, чтобы закрепить власть при помощи своих ставленников.

8. Итак, собрав один из священнических родов, Яхин, они стали бросать жребий, чтобы выбрать первосвященника. Эта жеребьевка послужила лучшим доказательством того, до какой степени дошло их беззаконие, ибо жребий пал на некоего Пинхаса, сына Шмуэля, из селения Хафта — человека, не только не происходящего от первосвященников, но и слишком неотесанного, чтобы иметь мало-мальски определенное понятие о том, что представляет собой эта должность. Так или иначе, они против его воли вытащили его из деревни, словно на сцене, приладили к нему чужую маску и, обрядив его в одежды первосвященника, стали учить, что нужно делать в тех или иных обстоятельствах. Для них самих это неслыханное кощунство служило поводом к шуткам и веселью, однако другие священники, наблюдая издали за этим надругательством над законом, разражались слезами, оплакивая гибель священных обрядов.

9. Этого дерзостного кощунства народ уже не мог вынести, и все как один преисполнились решимости свергнуть тиранию. Наиболее влиятельные среди граждан, Гарион, сын Йосефа, и Шимон, сын Гамалиэля, на общественных сходках и в частных беседах в каждом доме поощряли народ отомстить разрушителям свободы и очистить святилище от тех, чьи руки осквернены убийством. Йехошуа, сын Гамлы, и Ханан, сын Ханана, самые уважаемые среди верховных священников, на сходках порицали народ за бездействие и настраивали его против зелотов (ведь эти люди называли себя зелотами, ревнителями, как если бы и в самом деле были ревнителями благих деяний, а не преступили всякую меру в порочнейших из преступлений).

10. Однажды народ сошелся на собрание, где каждый порицал захват святилища, грабеж и кровопролитие, однако никто не был готов оказать сопротивление, как если бы само собой разумелось, что с зелотами невозможно справиться. Тогда посреди толпы поднялся Ханан и, то и дело обращая в сторону Храма полные слез глаза, сказал следующее: