Иудейская война

В этих столкновениях неожиданные вылазки разбойников всегда увенчивались успехом. Однако горевшие воодушевлением и постоянно прибывавшие в числе горожане осыпали бранью всякого, кто склонялся к отступлению, а те, кто поворачивал вспять, не были в состоянии продвинуться из-за напиравших сзади людей. Так они обратили все свои силы против противника, и те, не будучи более в состоянии выдерживать натиск, постепенно отступали в Храм, едва успевая отражать совместные удары людей Ханана. Потеря внешней стены повергла их в ужас, и они, укрывшись за внутренней стеной, тут же заперли за собой ворота. Ханан не хотел нападать на священные ворота, тем более что противник швырял сверху снаряды; кроме того, он считал нечестивым, даже если они и одержат победу, ввести в Храм неочищенную толпу. Потому он выбрал по жребию около шести тысяч вооруженных человек и поставил их охранять колоннады. Одни часовые сменялись другими, и все жители города должны были по очереди нести охрану, хотя многие из высокопоставленных горожан получили от властей разрешение нанимать более бедных сограждан, чтобы те несли стражу вместо них. Позднее, однако, все это войско было уничтожено по вине Йоханана, который, как уже рассказывалось, бежал в Иерусалим из Гуш-Халава.

13. Йоханан был человек необыкновенной хитрости, вынашивал в своей душе ненасытную страсть к единоличной власти и давно уже метил взять дела в городе в свои руки. Теперь он притворился сторонником горожан и повсюду сопровождал Ханана, он находился при нем и во время дневных советов с ведущими гражданами, и во время ночных обходов часовых, а потом выдавал все тайны зелотам. Итак, каждый рассматриваемый горожанами вопрос передавался их врагам даже еще до того, как принималось решение. Стараясь быть вне подозрений, Йоханан выказывал крайнее раболепие перед Хананом и предводителями горожан. Однако его старания возымели прямо противоположное действие: его нелепое подобострастие вызвало еще большие подозрения, а его обыкновение появляться повсюду без приглашения наталкивало на мысль, что он занимается соглядатайством. Ибо было уже очевидно, что неприятель осведомлен обо всем, а никто не возбуждал подозрения в том, что именно он является доносчиком, в такой степени, как Йоханан. Однако избавиться от него было нелегко: своими кознями он завоевал себе положение в городе, да и вообще был не тот человек, с которым можно было не считаться, так как он сумел заручиться множеством сторонников среди членов Высшего Совета (Синедриона). Потому было решено заставить его принести присягу в благонадежности. Йоханан с готовностью присягнул, что будет хранить верность народу, не выдаст врагу ни действий, ни намерений и всеми силами души и тела будет содействовать уничтожению заговорщиков. Удовлетворившись этими клятвами, сторонники Ханана отбросили теперь все подозрения и стали приглашать его на свои советы. Более того, они даже поручили ему вести с зелотами переговоры о заключении мира, ибо заботились о том, чтобы те не оскверняли Храм и чтобы ни один еврей не пал в его пределах.

14. Однако Йоханан, как если бы он присягал на верность зелотам, а не против них, вошел в Храм и, встав посреди зелотов, объявил, что ради них он неоднократно подвергал свою жизнь опасности, желая поставить их в известность обо всех тайных мерах, предпринимаемых против них Хананом и его сторонниками. Сейчас же (так он сказал) все зелоты находятся перед лицом величайшей из опасностей, которая может быть предотвращена разве только благодаря божественному вмешательству; ибо Ханан более не бездействует: он убедил народ отправить посольство к Веспасиану и просить его немедленно явиться и завладеть городом, сам же назначил на завтра очистительный обряд лишь затем, чтобы его люди смогли получить доступ в Храм — либо под видом совершения обряда, либо силой — и затем напасть на зелотов. «Я не вижу, — сказал далее Йоханан, — каким образом вы сможете продержаться здесь длительное время или же устоять перед натиском такой толпы народа. Я уверен, что само божественное провидение устроило так, чтобы для ведения с вами переговоров был послан именно я, ибо Ханан предлагает вам мир лишь с тем, чтобы захватить вас врасплох. Итак, вам остается либо молить осаждающих о пощаде, либо заручиться какой-то помощью извне. Но тот, кто тешит себя надеждой на пощаду, должно быть, позабыл уже о своих прегрешениях или представляет себе, что жертвы тут же прощают своим обидчикам, если те выказывают раскаяние. На самом же деле даже само раскаяние преступников нередко вызывает ненависть, и гнев оскорбленных только усиливается от сознания того, что оскорбители находятся теперь в их власти. Родственники и друзья убитых ждут своего часа, а народ пребывает в таком негодовании из-за попрания законов и роспуска судов, что даже если некоторые среди них и сочувствуют вам, это сочувствие сходит на нет перед лицом разъяренного большинства».

IV